Чёрная река

Позади что-то громыхнуло, и Кесса, обернувшись, увидела темноту — каменная плита, опустившись, замуровала пещеру. Дальняя стена лязгнула ещё раз, пропуская холодный синеватый свет. На пороге залы стояли копейщики, и их оружие было направлено на Нингорса.

— А это не морок, — буркнул он.

Копейщики переглянулись, и длинные светящиеся «перья», свисающие с их макушек — по два пера на каждого хеска — задрожали и приподнялись. Кесса уставилась на копья — необычно широкие наконечники были деревянными, но из них торчали маленькие тёмные лезвия. «Ишь! Но кого ими проткнёшь?» — озадаченно мигнула Речница, но тут свет всколыхнулся, и она увидела, как вокруг наконечников вытягиваются призрачные лезвия пурпурного сияния. «А, вот оно как…»

— Ну, и какого Вайнега вы тут всё переломали? — пронзительно вскрикнул маленький чёрный дракончик. Он висел, прицепившись когтями к длинной накидке копейщика. Тот согласно качнул перьями.

— Так это ваша ловушка для Волны?! — замигала Речница. Нингорс фыркнул.

— Была ловушка, — пискнул дракончик. — Теперь всё строить заново. А ну, летите отсюда, пока целы!

— Постой! — Кесса потянула за руку ошарашенного Флийю. Хеску было не по себе, и он оглядывался в поисках выхода, но единственный пролом в стене был там, где стояли копейщики.

— Этот Флийя был в Волне. Возьмите его к себе! Вы ведь лечите одержимых?

Один из копейщиков шагнул вперёд, поднося светящееся копьё к лицу Флийи. Тот испуганно замигал.

— Да. Отведи его к лекарю. Он ударился головой, — воин качнул перьями, и один из висящих на нём дракончиков взлетел и перебрался на плечо Флийи. Хески расступились, выпуская пленника из залы.

— А город? Дымящийся город на равнине… Он тоже ненастоящий? — спросила Кесса. — Мы пролетали над ним, там столько воинов Волны!

— Город? Да, там морок, — ответил один из драконов. — Алгана! Ты не надумал и там всё испортить?!

Нингорс зарычал, Кесса вцепилась в его руку.

— Тогда о вас не надо беспокоиться, — сказала Речница, оглядываясь на замурованный выход. — И мы улетим.

— И подальше, — пискнул дракончик. Копейщики шагнули назад, и две плиты одновременно загрохотали — одна опускалась, вторая поднималась.

Выходя из пещеры, Кесса оглянулась и увидела желтоватые блики на стене и усатые тени у огня. Морок восстанавливался, и с равнины уже слышался охотничий вой — отряд Волны преследовал «беглецов». Нингорс, громко фыркнув, взлетел, уклонился от просвистевшего над крылом огненного шара и повернул прочь от оврага. Воины Волны, спотыкаясь на камнях, бросились к пещере, но Кесса не успела посмотреть, как она захлопнется, — Алгана летел быстро.

— Что это за существа? — тихо спросила Кесса. — Никогда о них не слышала.

— Не ел их, — угрюмо отозвался Нингорс. — Но они умны. Хорошо прячутся.

Безжизненная жёлтая равнина протянулась внизу, и ничто не шевелилось на ней — только тень от крыльев Нингорса быстро скользила по холмам и расселинам, приближаясь к границе…

Это был первый ручей, который Кесса увидела в Ирриме, — единственный за многие дни пути. Тонкая журчащая струя вытекала из-под камней и обрушивалась на дно оврага — на десятки локтей вниз, по источенным водой уступам, а потом пробиралась по обломкам раскрошенных скал на дне, пока не исчезала в дебрях чёрных шипастых стволов. В овраге — там, где камни не громоздились друг на друга — кто-то насыпал земли и посадил Ицну. Год Волны выкрасил высокие колючие столбы в тёмно-багряный, в тени скал они казались чёрными. Ровными рядами они выстроились по берегам ручья.

Вдоль воды камни побагровели от пятен мха, тонкие красные нити водорослей колыхались на дне — но что-то зелёное виднелось на валунах, и Кесса, приглядевшись, увидела длинные тела и перистые листья, растущие из них. Зелёные черви грелись на камнях, подставляя вскинутые «перья» солнцу, и чутко вздрагивали от малейшего ветерка.

«Зелёные листья! Будто сто лет их не видела,» — вздохнула Кесса. Нечего было и думать спуститься на дно оврага с высокой скалы, на которой они приземлились, и едва ли черви дали бы посмотреть на себя вблизи, — их пугала каждая тень среди камней. И у некоторых теней были когти.

Вода гремела о каменные ступени, заглушая скрипучие голоса пернатых ящеров, и Кесса могла лишь догадываться, где они, по колыханиям теней в нагромождении битого камня. Один из них подобрался близко к воде и замер между двух валунов, слившись с их пятнистыми боками. Солнце неспешно ползло к краю неба, и тень заслоняла нагретые камни; черви зашевелились, переползая на валуны поодаль от ручья, где белые лучи могли бы до них дотянуться. Один из них подполз к самому краю камня и на мгновение замер, свесив зелёный хвост в расщелину. Молниеносно сомкнулись челюсти, и червяк, трепыхаясь, исчез меж валунов. Тень от хохолка ящера скользнула по камню, и всё стихло.

— Тут самые сытые харайги во всём Ирриме, — хмыкнула Кесса, поворачиваясь к Нингорсу. — Наверное, они дерутся за норы в этом овраге.