Чёрная река

«Похлёбка с сиропом… и золотенью,» — покачала она головой спустя несколько мгновений, глядя на водяной шар, набитый всякой всячиной. Туда было засунуто всё, что могло считаться съедобным, — остатки сушёной рыбы, овощи, высохшие в пыль, комок разваренного зерна и несколько капель хрулкового сиропа. Ополоснув изнутри опустевшую фляжку, Кесса подтолкнула шар к пасти Нингорса.

— Ешь. Ты немного опомнишься… а потом я поищу ещё еды, — заверила Речница, глядя в затуманенные янтарные глаза. Хеск фыркнул.

— Ещё припасы… У тебя остались припасы? — пробормотал он, проглотив половину «похлёбки». Поморщившись, он снова открыл пасть и втянул в себя остатки.

— Я обойдусь. Тут уже недалеко, — покачала головой Кесса. Нингорс оскалился, хотел рявкнуть, но только застонал и вновь привалился к стене.

— Я поищу еды, — прошептала Речница и шагнула в пурпурные заросли. По толстому листу взбежала потревоженная ящерка, оглянулась на Кессу и юркнула в кусты.

«Ящерица! Хвала богам, без перьев,» — криво усмехнулась та. Гоняться за крошечным животным не имело смысла — им и сама Кесса не наелась бы. «Может, в ручье есть рыба…»

Холодный ветер промчался по ущелью, тоскливо засвистел в скалах. Кесса, поёжившись, натянула на уши клыкастый шлем. Он, сшитый из толстой кожи, грел неплохо, но вот рукавиц у Речницы не было, а руки от холодного тумана быстро озябли.

— Нингорс! — окликнула она хеска, вернувшись в нишу. Тот лёг на камни, прижавшись грудью к холодной плите, и слегка шевельнул ухом, услышав голос Кессы.

— Тут зябко, — она, развернув спальный кокон, прикрыла им хеска. — А к ночи будет ещё холоднее.

— Лезь под крыло, — прохрипел Нингорс, разворачивая перепонку. Она тряслась и искрила.

— Я буду согревать тебя, — кивнула Кесса, забираясь под крыло и прижимаясь к мохнатому боку. Жаркий ветер огненных озёр не дотягивался сюда, в серые пустоши Эвайлы, а сверху тянуло осенним холодом. Прикрыв глаза, Кесса видела кружащиеся листья и слышала сухой шелест пожелтевшей травы и жестяной перестук с ветвей Дуба.

— Мы выходим на берег, — прошептала она, тихонько перебирая шерсть на плече хеска. — К тёмной воде. Река уже холодная, но парни смеются и лезут в воду. А Агва смеются, когда они вылетают на берег. Река хочет спать… Агва тоже спят зимой, прячутся на дне, чтобы ледяные демоны не нашли их. А Река несёт листья — золотые, белые, красные и бурые. Такие большие, что ими можно укрыться с головой. А трава над обрывом уже вся пожелтела, и колосья осыпались. Дождь идёт и ночью, и днём, и все связки и снопы заносят в кладовые. Когда берег пустеет, мы выходим к воде и разжигаем костёр. Он отражается в Реке… так нужно, чтобы она его видела.

— Вы любите костры, — пробурчал Нингорс, повернув голову к ней, и Кесса обняла его.

— И истории, — прошептала она. — Мы рассказываем их у огня, чтобы Река их слышала. О том, что было этим летом, и что мы услышали… А если Речники ещё с нами, они рассказывают о своих делах. Они улетают в эти дни — у них свои пещеры, и их тоже надо утеплять. Да… наверное, Речник Фрисс уже улетел домой.

— Волна, — фыркнул Нингорс. — Не время улетать домой.

— А… да, так и есть, — вздохнула Кесса. — А я и забыла. Шла бы она, что ли, в Бездну…

Над обрывом послышалось гневное шипение, и белая молния с оглушительным треском соединила края ущелья. На дно, оскальзываясь на камнях и размахивая хвостом, стремительно спускался красный рогатый ящер. Он шипел, и искры сыпались с его лап.

— Хаэй! — окликнула его Кесса, выглянув из укрытия. Он резко обернулся, и она вжалась в стену, — таким свирепым был его оскал.

Он поднял было руку, но что-то толкнуло его в плечо. Существо, похожее на очень толстую рыбу с длинным тонким хвостом, налетело на него, стая таких же повисла над кустами, странно раздуваясь и округляя рты. Красный Алдер зашипел и прыгнул вперёд, его растопыренные пальцы скользнули по белесому боку «рыбы», и она, кувыркаясь, отлетела в сторону. Сеть тонких молний сорвалась с его ладони, летучие существа бросились врассыпную, прячась за камнями и кустами. Одно, рванувшись наугад, ударилось о Кессу и упало ей в руки. Она охнула, и Алдер развернулся к ней. Трескучие искры паутиной опутали его рога.

— Ал-лийн! — крикнула Речница, падая на землю и пропуская грохочущий разряд над собой. Рыба-капля, трепеща плавниками, отлетела в кусты. Водяной шар разбился о макушку Алдера и облил его с ног до головы, и хеск яростно зашипел и взмахнул хвостом. Речница вскочила, потянулась к оружию, но только дотронулась пальцами до рукояти, как хеск ухватил её за плечо и сомкнул челюсти на шлеме. Толстая кожа брони заскрипела под зубами и когтями, Кесса, зажмурившись, наугад ткнула в чешуйчатую шкуру.

— Ни-шэу!

Хеск, невнятно булькнув от боли, крепче сомкнул челюсти, шлем заскрипел — но хватка когтистой лапы ослабла. Выдернув голову из шлема, Кесса вывернулась из рук Алдера и шарахнулась к стене, выхватывая нож. Сверху посыпались камешки.