Никита пошарил на поясе, сигнальная ракетница всё ещё болталась пристёгнутой, но зарядов не осталось, воспламенить бензовоз было нечем. Недалеко ревела сирена патрульной полицейской машины. Лобовое стекло треснуло и осыпалось, двери были открыты, экипаж отсутствовал. Он решил пробиваться к машине и, отпихивая прикладом ружья наиболее назойливых мертвяков, неумолимо двигался к цели.
Наконец, он оказался рядом. Кузов патрульной машины рассекали длинные, вздувшиеся борозды, словно кто-то пытался смять её в тисках огромных когтей. Никита заглянул в салон: рация ревела, захлёбываясь в помехах, обшивка сидений вспорота, мягкий наполнитель разметало и обуглило. В бардачке было пусто. С переднего сидения в сторону от машины вёл кровавый след. Он двинулся по нему в сторону небольшой рощи. Идти пришлось недолго – полицейский лежал в луже собственной крови, зажав в руках пистолет. Никита проверил магазин и с сожалением покачал головой – всего два патрона.
Он бегом вернулся к бензовозу. Чудовище было занято пожиранием пойманных людей и не обратило на него никакого внимания.
Теперь их судьба будет зависеть от его меткости. Последствия аварии всё ещё давали о себе знать – голова болела, мешая сосредоточиться, глаза неистово щипало от гари пожара, но он нашёл в себе силы прицелиться и нажать на курок.
Пуля скользнула по покатому боку цистерны и ушла в сторону. Дыхание перехватило, сердце сдавило ржавыми тисками предчувствия. Он выругался и выстрелил вновь. На этот раз пуля со звоном пробила отверстие и, чиркнув искрой, заставила цистерну разорваться. Чудовище взревело от боли, щупальца вырвало с мясом и разметало в стороны, паучьи ноги подкосились, и огромное мохнатое тело рухнуло под собственным весом. Фигуры мертвецов застыли и беспомощно повалились на землю, словно неведомый кукловод бросил надоевшие ему игрушки. Монстр загорелся. Густой слой подкожного жира послужил топливом, тело, объятое пламенем, скручивалось, съёживалось и осыпалось пеплом. Жители ликовали, уверовав в полную победу.
Но вдруг останки поверженного исполина разошлись в стороны, и в объятой пламенем утробе чудовища Никита увидел человека. Худой, высокий старик медленно поднимался из пепла и, выпрямившись, воззрился не него с ненавистью и ожесточением. Его старое, морщинистое лицо было перекошено злобой, седые волосы топорщились в стороны, а истлевшая одежда почернела от копоти. Старик протянул к нему свои костлявые руки и скривился в ухмылке.
В тот же миг упавшие было мертвецы вновь ожили и со всех сторон устремились к своему господину. Они медленно ползли к нему, окружая в кольцо.
Сзади окликнули. Денис за рулём грузовика, вернувшийся за очередными жителями, был как нельзя кстати. Никита запрыгнул в уже полный кузов рычащей машины, и они понеслись прочь.
Грузовик резко свернул к церкви. Там, у охваченной пламенем колокольни, стоя на коленях, молилась старушка. Колокольня прогорела и обломилась, крест рухнул и беспомощно лежал на боку.
Никита узнал её, это была тётя Агата. Он крикнул остановить грузовик, спрыгнул на землю и подбежал к ней.
– Пойдёмте с нами, тут машина, она увезёт в безопасное место.
Она посмотрела на него печальными, пустыми глазами и убрала руку с плеча.
– Я никуда не побегу, хватит, отбегала уже своё. А ты ведь видел его! Я чувствую на тебе его взгляд.
– Кого? – не понял Никита.
– Шамана. Он вернулся и собирает армию мёртвых. Он очень силен, и так просто с ним не справиться, но я скажу тебе, что надо делать.
– Что же?
– Он прежде всего дух, хоть и сильный, а значит, с этим миром его связывает только могила, тебе нужно идти к ней. Там провести обряд погребения, но не землёй засыпать, а чёрной солью монастырской и крест воткнуть, непростой, а церковный. Простой с ним не сдюжит.
Никита оглянулся, крест с колокольни, оплавленный снизу, лежал рядом с ними – он упал вместе с обгоревшим куполом. Он схватился за него обеими руками, обжёг пальцы, но стиснул зубы и выдернул.
Со стороны дороги к посёлку двигались военные грузовики и несколько пожарных машин. Машины остановились в отдалении и, видимо, ждали приказа.
– Денис, давай к ним, высадим людей, – крикнул Никита, закидывая в кузов крест и подсаживая тётю Агату.
Когда грузовик поравнялся с военными, те уже разворачивали полевой госпиталь. Со всех сторон к ним стягивались выжившие. Солдаты разматывали по периметру колючую проволоку.
– Вы тут побудьте, а у меня ещё дело незаконченное есть, – сказал Никита, сел за руль и двинулся к дому.
Машина уже мчалась по холму вверх, когда вой пожарных сирен в посёлке внезапно стих. Повисла зловещая тишина. Погасли и огни синих мигалок. Повеяло могильным холодом. Поднятые невидимой рукой своего кукловода, мертвецы, словно марионетки, серой лавиной ползли к лагерю. Их было много: изувеченные, обгоревшие, они ползли рычащим изорванным строем. Позади своего воинства, ухмыляясь беззубым ртом, стоял шаман. Его фигура в ореоле синего света излучала спокойствие и уверенность в лёгкой победе.