Чёрная Тень

– Еще какой ответ, малыш. Только не тот, который ты хотел бы услышать, – она бросила на меня предупреждающий взгляд. – Как насчет того, чтобы последовать моему совету и забыть о твоем вопросе?

Я обернулся назад на Рози с Сенейрой, которые ехали чуть позади и не могли услышать наш разговор.

– Но она даже не джен-теп! Откуда у нее Черная Тень? Как это вообще может быть?

– Во-первых, малыш, хватит говорить так, будто джен-теп – это какой-то особенный народ. Вы просто кучка людей, обладающих способностями к магии. Вы прибыли на этот континент в поисках власти, которая перестала действовать в ваших исконных землях, – она протянула руку и щелкнула меня по щеке.

– Разные цвета кожи, разные лица, глаза, носы… вы как огромный котел, куда кинули все, что нашлось в холодильнике.

Это меня разозлило.

– Между прочим, этот «котел» породил лучших магов на континенте, которые, так уж случилось, живут в самых красивых в мире городах.

Фериус фыркнула.

– Это произвело бы на меня впечатление, если бы вы сами построили эти города.

Возразить было нечего. Почему я так защищал джен-теп? Мои предки развязали войну с медеками, перебили их и украли их города, чтобы завладеть Оазисами, которые наделяют нас нашей магией. Во всем мире, наверно, не осталось и сотни чистокровных медеков.

И одним из них была Фериус.

– Прости, – сказал я.

– Прости за что?

– Но ведь ты – медек, – прошептал я.

– Я – аргоси, малыш. Кровь медеков течет в моих жилах по рождению. А путь Полевой Ромашки я выбрала сама.

Рейчис, который лежал на спине между передней частью седла и конской шеей, задумчиво уставившись в безоблачное небо, решил встрять в разговор.

– Кровь белкокотов течет у меня в жилах по рождению, – сказал он. – А путь дикого белкокота я выбрал сам. Зачем все усложнять?

Когда я передал его слова Фериус, она усмехнулась.

– Отлично. Философия белкокота в двух словах.

Она отсалютовала Рейчису, который пришел в восторг и ответил ей тем же.

Я почему-то почувствовал себя чужим. В каком-то смысле у Фериус и Рейчиса было больше общего, чем со мной: они оба выбрали свой путь сами. Они были… кем-то. А я? Принял аж одно важное решение: покинуть свой народ. А теперь я уже подумывал, что это была ошибка. Люди вне закона – никто, пустое место без семьи, без друзей, без настоящей цели. Объявить себя изгоем – самый верный способ осознать, что у тебя ничего нет.

– Малыш, что с тобой? – спросила Фериус.

– Ничего, – я попытался отделаться от мрачных мыслей и вернуться к вопросу, от которого Фериус – в очередной раз – сумела увильнуть. – Неважно, из какого ты клана, джен-теп или нет, Черная Тень поражает только магов. Сенейра клянется, что она не маг, поэтому она или врет, или…

– Хватит, малыш.

– Нет! – я осознал, что буквально проорал это слово, и оглянулся проверить, не услышали ли Рози с Сенейрой. К счастью, они вроде бы твердо решили меня игнорировать. – Это за мою голову назначена награда, а не за твою. За Сенейрой тоже охотятся маги-ищейки, и они не колеблясь убьют заодно и меня. Поэтому, по крайней мере, я имею право знать, с какой стати мы по твоей милости подвергаем себя еще большей опасности, чем обычно.

– Ну ладно. Помнишь, как в том городке люди увидели Черную Тень вокруг твоего глаза и стали говорить, что у тебя какая-то «демонская чума»?

– Да, но это же суеверная чушь. Не существует…

Фериус бросила на меня суровый взгляд.

– Да неужели? Ты действительно решил, что четырех месяцев за пределами Оазиса джен-теп достаточно, чтобы стать знатоком того, что может, а что не может превратиться в эпидемию?

Ее лицо напряглось, голос тоже зазвучал напряженно, что было не похоже на ее обычную болтливую манеру. От мысли, которая вдруг пришла мне в голову, внутри похолодело.

– Ты ведь видела магическую чуму раньше, так?

Она избегала смотреть на меня, а уставилась прямо на дорогу перед собой.

– Да, малыш, я видела чуму. Не могу точно сказать, распространялась ли она магически, или была просто заразой, или еще как, но люди придумали ей название: Алый Крик. И она была такой же жуткой, как ее имя. Пока с ней не покончили.

– Покончили как?

Фериус оглянулась на Рози, и они обменялись взглядами, которые вовсе не выглядели дружелюбными.

– Спроси как-нибудь в другой раз, малыш.

Я бы позадавал еще вопросы, но именно тогда я на секунду взглянул на Сенейру. Видимо, эта секунда оказалась очень длинной.

– Ты снова пялишься? – мрачно спросила она.

Обычно людям требуются целые сутки, чтобы прийти к выводу, что я им не нравлюсь, но Сенейра явно не желала ждать так долго. Она, кажется, пришла к выводу, что я способен только на то, чтобы пялиться или смеяться над ней. Я просто отвык от общения с ровесниками. Из-за того, что она была хорошенькая, легче не становилось – слишком хорошенькая, чтобы я мог расслабиться рядом с ней. Фериус сказала, что, возможно, это признак того, что я схожу с ума, и предложила сообщить, когда появятся новые симптомы.