Чёрная вдова

— Что молодую? Крепкие деревья сводит. Обдирает кору — хана деревьям.

— А кто регулирует его численность, — поднял вверх палец Ярцев-старший. — Мы, охотники. Наука тоже за нас! Вот так, милая Вика! А какое отдохновение и удовольствие доставляет сам процесс идти по следу или караулить зверя! Недаром Тургенев, Пришвин боготворили охоту.

— Лев Толстой как-то сказал, — вставил своё слово Глеб, «не запрещайте вашим детям заниматься охотой. Это увлечение убережёт их от многих ошибок и пороков молодости».

Вербицкий вдруг встал, подошёл к нему и смачно поцеловал в макушку.

— Молодец! — произнёс Николай Николаевич прочувствованно. — Золотые слова!

И все поняли: он уже изрядно навеселе. Впрочем, остальные тоже были под хмельком. Кто больше, кто меньше.

Время летело незаметно. Ярцев-старший выставлял бутылку за бутылкой. Сам он, казалось, больше не пьянел, зато Вербицкий уже, как говорится, лыка не вязал.

— Пора в посёлок, — напомнила Вика. — Тётя Злата, наверное, заждалась.

— Нет! — решительно заявил Семён Матвеевич. — Ещё одно важнейшее мероприятие… Банька!

При этих словах Николай Николаевич оживился. Насколько это было возможно в его состоянии.

Растопили баню быстро, благо Рудик приготовил сухие берёзовые поленья. Парились одни мужчины, оставив Вику у телевизора, по которому перед Новым годом показывали развлекательные передачи.

С жару, с пару Семён Матвеевич выбегал во двор, бросался в снег. И снова в парилку… Он уговаривал последовать его примеру сына и гостя, но те не решились.

Потом пили чай из самовара. Хмель заметно выветрился. Что касается Ярцева-старшего, так он выглядел совершенно трезвым.

Вернулись в дом. Вербицкий предложил дочери пойти поблаженствовать в бане, но Вика не захотела: в одиночестве вроде как-то не с руки.

— После баньки сам бог велел по сто грамм! — откупорил новую бутылку Семён Матвеевич.

Предложение было встречено мужчинами с восторгом.

Ярцев-старший подхватил Вику и закружил в танце под ритмичную музыку из телевизора.

— Батя у тебя — во мужик! — показал большой палец Вербицкий. — За него! — чокнулся он с Глебом.

«Да, мне бы столько энергии в его возрасте», — с завистью подумал Глеб. И понял, почему мачеха вышла за Семена Матвеевича замуж, будучи младше чуть ли не на двадцать лет. В Ярцеве-старшем была какая-то неувядающая сила, задор, мужественность и постоянная готовность к риску.

«Есть ли все эти качества у меня?» — прикидывал Глеб. Хотелось думать, что есть. Хотя иной раз он и замечал с грустью, что многое взял от матери. Её мечтательность и мягкость. То, что отец всеми силами старался вышибить из сына.

Любимая поговорка Семена Матвеевича — победителей не судят!

Так он и жил — стремясь всегда побеждать и даже из своих поражений делать победу. Над обстоятельствами, над женщинами…

Музыка кончилась. Семён Матвеевич галантно довёл партнёршу до стула, наполнил коньяком рюмки.

— Славно! — произнёс он с чувством. — Славно, друзья!.. Пью за то, чтобы дорогие гости в скором времени опять посетили эту уютную обитель!

— Да я бы здесь остался навсегда! — совершенно искренне признался Николай Николаевич.

— Я тоже, — поддержала его Вика.

Дружно сдвинули рюмки и выпили «посошок» на дорогу.

— По коням! — торжественно провозгласил Семён Матвеевич, постучав пальцем по своим наручным часам.

Стрелки показывали половину одиннадцатого.

Последние часы перед Новым годом для любой хозяйки самые суматошные. И когда вся посуда была перетерта, поставлена на праздничный стол, а Людмила Колчина ушла домой переодеться, дел Лене оставалось ещё достаточно.

Первым из гостей явился Федя Гриднев. Со своим «волшебным», как называла его Ярцева, чемоданчиком и трогательным букетиком распустившегося багульника. Инженер был в своём сером скромном костюме, который Лена видела на нем уже третий год.

— Я специально пораньше, — сказал Федя.

— И отлично, — чмокнула его в щеку хозяйка. — Одной тоскливо.

Она сказала, что Глеб скорее всего не приедет. Гриднев огорчился.

— А я такой сюрприз приготовил.

— Какой? — загорелись глаза у Лены.

— Увидишь, — загадочно улыбнулся Федор. — Прошу, не заходи, пожалуйста, некоторое время в комнату.

— Ладно, — кивнула Лена.

— А чтобы тебе было веселее, вот… — Федор поставил на холодильник маленький, с папиросную коробку, телевизор, который смастерил сам.

Лена принялась резать закуску, овощи, заправлять салаты.

Инженер возился со своим сюрпризом минут двадцать. И когда он появился на кухне, Лена спросила:

— Теперь можно посмотреть?

— Все равно ничего не увидишь. Он сработает неожиданно.

— Ну и интриган же ты, Федор. Давай, тащи все это на стол…

Они принесли готовые блюда в комнату. Как ни старалась хозяйка увидеть, что же сотворил инженер-электронщик, но так ничего и не обнаружила. А он только улыбался.

Федор помог Лене расставить угощение, попутно починил кран в ванной, из которого текло, подкрутил расшатавшуюся дверную ручку в спальне.

— Из тебя муж — просто клад! — нахваливала его Ярцева. — Действительно, почему не женишься?