Чёрная вдова

— А куда приведу жену? — усмехнулся Гриднев. — У нас на тридцать два квадратных метра пять человек. Я, мама, сестра с мужем и ребёнком.

— Первое время можно снимать…

Федор присвистнул:

— На какие шиши? Сто тридцать в месяц — не разбежишься.

— Ну, возьми с квартирой.

— Как будто невесты с квартирой валяются на дороге. И потом, насмотрелся я на сестру. Все, буквально все проблема! Племяшка грудная была

— пелёнок не достать. Хотели в ясли пристроить, сказали, что очередь подойдёт не раньше, чем через два года. Из-за этого у сестры прервался рабочий стаж: сидела дома. Хорошо, хоть теперь в детсад определили. Ну и другое прочее… Представляешь, ботиночки ребёнку не купишь! Поневоле задумаешься, заводить семью или нет.

Вопрос о детях для Лены был больной: она очень хотела ребёнка, но Глеб считал, что это помешает его научной работе. Никакие мольбы и слезы не помогали. А ей часто снилось, особенно в последнее время, что у них дитя — светловолосый мальчишка, ужасно похожий на Ярцева.

— Я тебя оставлю в одиночестве минут на десять, — сказала Лена, показывая на халат.

— Пора уже, — кивнул Федор. — Наверное, вот-вот гости нагрянут.

Лена пошла переодеваться. И только успела сделать причёску и нанести, так сказать, последние штрихи, в дверь позвонили.

Она пошла открывать.

На лестничной площадке стояли три человека. Мужчина лет шестидесяти пяти, среднего роста, в строгом драповом пальто с воротником-шалькой и нерпичьей шапке. Второй — высокий парень атлетического сложения, в кожаном пальто, щегольских сапожках и без головного убора. С ними была женщина в шубе искусственного меха и шерстяном платке. В руке у неё была какая-то нелепая кошёлка.

— Если не ошибаюсь, Леночка? — спросил старший, протягивая ей огромный букет чуть распустившихся роз. — Валерий Платонович…

— Да! Да! Проходите, пожалуйста. Спасибо. Очень рада. Какие чудные розы, — несколько растерялась Ярцева: она ожидала, что профессор придёт один, а тут ещё два гостя.

В прихожей началась церемония раздевания и представления.

Скворцов-Шанявский был в темно-синем костюме, прекрасно сшитом и ладно сидящем; на ослепительно белой рубашке выделялся галстук-бабочка.

— Простите, дорогая хозяюшка, что я не один. Понимаете…

— Очень хорошо, — перебила его Лена. — Мы всегда рады гостям.

— Позвольте представить — Орыся, — показал он на молодую женщину, но объяснять, кто она, не стал.

Орыся пожала протянутую руку и смущённо проговорила:

— Вы уж извините… Меня затащили к вам…

Выговор у неё был южный, с фрикативным «г». Сняв шубу, она оказалась в скромном, несколько мешковатом платье, которое, однако, не могло скрыть её ладную фигуру.

Очередь дошла до парня.

— Эрнст Бухарцев, — сказал профессор. — Моя жизнь в его руках…

— В каком смысле? — не поняла Лена.

Эрнст расплылся в улыбке и покрутил обеими руками, словно держался за баранку.

— Очень приятно! — протянула ему руку Лена.

— Можно просто Эрик, — гоготнул парень.

На нем были фирменные джинсы и свитер. Без пальто Бухарцев выглядел ещё внушительнее: могучий торс, мощные бицепсы и, как говорится, буйволиная шея.

На что обратила внимание Лена — нос у него был слегка деформирован.

«Боксёр, что ли?» — подумала она и указала на дверь в комнату:

— Прошу. Сядем, проводим старый год.

— А Глеб? — огляделся профессор.

Лена объяснила, что муж уехал к отцу в Ольховский район, где задержался по не зависящим от него причинам.

— Оригинально, — усмехнулся профессор несколько растерянно. — Пригласил, а сам укатил.

— Ничего, — успокоила его хозяйка. — Посидим без него.

— Все-таки неудобно, — сказал Скворцов-Шанявский, заходя в комнату, где Федор уже зажёг свечи.

Профессор так и застыл на пороге, восхищённо глядя на сверкающий хрусталь, фарфор и ёлочные шары.

— Это наш большой приятель, — представила Лена. — Мастер на все руки.

Тот назвался, пожал всем руки.

— Чудно! Просто великолепно! — восторженно говорил Скворцов-Шанявский, обходя комнату.

Он похвалил вкус хозяйки, сказал, что ему нравится все-все. И обстановка, и сервировка, и праздничное оформление. Когда он приблизился к бару, дверцы его неожиданно растворились. Профессор от неожиданности застыл, потом рассмеялся.

Лена бросила взгляд на Федю. Тот с улыбкой кивнул и сказал, обращаясь к московскому гостю:

— Возьмите, что вам нравится.

Освещённые лампочкой и отражённые в зеркальной стенке, в баре стояли бутылки виски, джина, вермута — все импортное.

— Благодарю, но, увы, я не пью. Тем более крепкое, — вежливо отказался профессор.

— А вот «Чинзано», — подошла к бару Лена.

Она взяла в руки красивую длинную бутылку, и тут же невидимый голос произнёс: «Пейте на здоровье! Но Минздрав предупреждает, что алкоголь — яд!»

Сюрприз, приготовленный инженером, был принят со смехом и восторгом. И, усаживая Гриднева рядом с Орысей, Лена шепнула ему на ухо:

— Здорово! Глебу очень понравится.

Пришли Колчины.

— А это наши соседи и добрые друзья, — представила их Лена. — Прошу любить и жаловать — Людмила и Пётр… Ну, слава богу, все в сборе. Мужчины, разливайте вино.

Федя и Пётр откупорили шампанское, стали наполнять фужеры. Профессор отказался: