Чёрная вдова

Эдик сам не вербовал наркодилеров, для этого у него были несколько человек, умело ориентировавшихся в разношерстной толпе молодежи. Как это ни удивительно, но в последние месяцы в ряды наркодилеров все чаще стали попадать молодые женщины, часто имеющие маленьких детей. В отличие от наркоманов, работать с женщинами было проще и безопаснее. Поскольку в обязанности Эдварда входило, кроме всего прочего, негласное курирование наркоцепочки и наркоточек, он периодически вел наблюдение за курьерами. Несколько дней назад его внимание привлекла новая «мадам» — очень яркая брюнетка с ребенком-грудничком. Эдвард всегда строго соблюдал дистанцию с наркодилерами, но на сей раз ему захотелось выяснить, что толкнуло молодую, красивую, дорого одетую женщину на опасный заработок. Под видом праздно шатающегося ловеласа, не обременного работой, он присел к «мадам» на скамейку сразу после того, как от нее отвалил очередной клиент. Молодая женщина искоса взглянула на него, но ничего не сказала.

— Жарко сегодня, — попытался завязать разговор Эдик. — хотите джина? — И протянул ей банку. — Да не стесняйтесь, пожалуйста, у меня в машине еще есть. Я Александр, а вас как зовут?

Женщина оказалась неразговорчивой, однако не смогла устоять перед молодым человеком, как только тот, быстро сбегав в ближайший в магазин, вернулся с небольшим пушистым тигренком и протянул ей игрушку:

— Это вашему сыну, если, конечно, муж не будет ругать…

— Некому ругать.

— Развелись?

— Угу… почти…

— Ну и дурак он! От таких не уходят.

Когда наступило время кормления ребенка, Эдвард проводил Леану до автобуса и помог ей погрузить коляску.

— Как насчет вечера? Может, посидим где-нибудь?

— Не знаю… — протянула женщина и кивнула в сторону коляски, — если удастся пристроить его. Вот мой номер телефона…

Они встретились, и эта встреча была между ними первой и последней. После бара Леана привела Эдика в роскошно обставленную квартиру. Она скинула обувь и включила встроенные по периметру потолка светильники, залившие помещение мягким желтым светом. Затем на миг отлучилась в соседнюю комнату, большую часть которой занимала массивная, красного дерева, кровать под балдахином в тон штофа, натянутого на стены. Громыхнул выдвигаемый ящик, видимо прикроватной тумбочки, и Леана вернулась назад, держа в руках маленький пакетик. Быстро, профессиональными движениями, она высыпала белый порошок из пакетика на квадратный кусок красно-коричневого прозрачного стекла, прихваченного из спальни, и, проделав необходимые манипуляции, подняла глаза на сидящего рядом мужчину:

— Будешь?

Отрицательный ответ, похоже, не обрадовал и не расстроил ее. Она нюхнула кокаина, зажмурилась и откинулась назад. Затем резко поднялась и, скинув на пол платье, под которым ничего не было, отправилась в душ.

Леана продемонстировала в кровати высший класс пилотажа. До нее ни одна женщина — а в них у Эдварда нехватки не ощущалось — не была столь изощренной на выдумки, бесстыдно циничной и ненасытной. В заключение встречи она попросила оставить немного денег. «Сколько немного?» — не понял Эдвард. «Тысячи три… долларов, конечно, — скромно улыбаясь, ответила Леана. — На шопинг… и на коку…»

По пути домой Эдик размышлял: что надо такой красивой, материально обеспеченной женщине? Он выяснил, что муж у нее все-таки существует, но в данный момент находится в командировке. Муж, старше Леаны почти на двадцать лет, имеет свой бизнес и ни в чем не отказывает своей молодой жене.

Почему она ввязалась в наркобизнес? Ладно бы была бедная, без работы, — хоть какое-то оправдание. А здесь… Дорогая замужняя шлюха, алчная и наглая, не задумывающаяся о том, чем для нее может закончиться деятельность в наркоцепочке и что будет с ее маленьким сынишкой.

В последние четыре месяца работать стало сложнее. В этом существенную роль сыграла смена руководства Департамента полиции. На смену дилетанту пришел профессионал Айн Леппик, в прошлом — судья, в результате чего активизировалась работа наркоподразделения столичной префектуры и Центральной криминальной полиции. Часть прикормленных полицейских оказались уволенными с формулировкой «за дискредитацию», оставшиеся, из тех, кто работал на два фронта — на правоохранительные органы и криминальный мир, затаились, опасаясь потерять работу или, чего доброго, угодить под суд за связь с наркобизнесом.

Эдвард понимал, что если он хочет жить нормальной жизнью, не опасаясь каждого стука в дверь, то должен найти выход из положения. Самый простой выход: явиться к Родиону Александровичу — Эдик был удостоен чести звонить ему напрямик в любое время суток — и сказать, что так, мол, и так, выхожу из игры. Прошу расстаться со мной, поскольку у меня отныне — свои планы на жизнь.