Чёрная вьюга

Следом поднимался Лёнчик с по-прежнему бесчувственной Люськой на плече. Спустившийся ниже Лёха подхватил обмякшую ношу, одним рывком забросил наверх, а уж здесь она попала в крепкие руки бригадира. Парни споро взобрались наверх, и вот уже Михеич снова тронул с места свой импровизированный Ноев ковчег. Как и сказал обозревший окрестности Лёха – между складом и буфетом просвет вроде есть…

Люську привели в чувство довольно быстро – всего лишь сомлела. Но чуть старшая Спинка, которую, как оказалось, зовут Наташкой, голосила и завывала до тех пор, пока бригадир сквозь зубы не приказал навести на борту порядок. Сзади донеслась смачная оплеуха, затем другая – а затем Спинка неожиданно нормальным голосом попросила воды.

С водой было туговато. То есть, совсем никак. Но и Михеич не просто так вёл ПАЗик именно этим маршрутом. Уж что значила аббревиатура «склад ГСМ» для толкового механика, объяснять не надо? А чем можно и нужно поживиться на складе полуразрушенного буфета, то уже любому ясно.

Потому и понятно, что Михеич отправил электриков и баб запасаться жратвой-питьём и чем бог на душу положит – места в автобусе ещё много. А сам с Лёхой принялся орудовать с противоположной стороны. В конце концов, помогая медвежьей силе парня рычагом, удалось закантовать в автобус две бочки бензина и даже найти в ворохе обломков заначенную кем-то канистру масла.

– Мародёры, – благодушно и как-то отстранённо усмехнулся усталый бригадир, наблюдая, как братья и бабы таскали в салон то коробки с печеньем и конфетами, то упаковки минералки, то какие-то консервы. А тощая Люська умудрилась даже вынюхать в этом бедламе ящик Столичной. – Похоже, Петровна втихаря зельем приторговывала?

Лёха напоследок забросил через окно слегка помятый картонный ящик с аляповатыми надписями «Camel» и надменно глядящим вдаль верблюдом. Михеич хотел в очередной раз напомнить парню, что курить лучше бы бросить, но потом одёрнул себя. Да кто его знает, сколько тут жизни осталось – может, завтра от радиации сам светиться начнёшь так, что и подохнуть толком не успеешь. Потому и себе подобрал в мусоре несколько пачек вполне пролетарской «Примы» и сунул в карман спецовки.

– Всё равно не понимаю, куда люди подевались, – убеждённо заявил Лёха, когда автобус осторожно преодолевал развалины возле бывшей проходной. Сияло и тут огненным, но так, терпимо. Хорошо хоть, здоровенные ворота упали и образовали что-то вроде переезда. – Мы что, одни остались?

Бригадир за рулём больше помалкивал, пыхкая полузабытым дымком, который строго-настрого запретила медицина и Степанида. Кто его знает… судя по тому, как полыхнуло – возможно, и куда хуже…

Автобус медленно, словно нехотя крался по улице. Разгром в городе наблюдался нешуточный. Словно в тот раз, когда младшим ещё корабельным механиком молодой тогда Михеич участвовал в ликвидации последствий урагана в Приморье. Бардак полнейший, одним словом!

Но самое паскудное – повсюду, на стенах домов, на чистых участках асфальта – виднелись словно пятна копоти. Меленькие и частые, они наглядно свидетельствовали, что смоляная волна прошла здесь подобно цунами, унеся с собой всё живое. Что оно за хрень, Михеич себе голову не забивал, уж хороший механик прежде всего практик, а не изобретающий гипотезы теоретик. А предаваться терзаниям и рефлексиям, то уж и вовсе последнее дело.

Возле здания районной ментовки он притормозил автобус. И осмелел настолько, что открыл окно и некоторое время прислушивался.

– Хлопцы, кто-нибудь бывал здесь?

Андрюха, принципиально не носивший усов в пику своему братцу Лёнчику, отозвался – он был пару раз, свидетелем вызывали. Кивнув, Михеич притёр машину вплотную к стене.

– Залезайте на крышу автобуса, оттуда в окно второго этажа, попробуйте найти огнестрелы и рации, – бросил он электрикам и Лёхе. – На всякий случай. Заодно и гляньте оттуда сверху, по сторонам.

Братья переглянулись знакомым жестом, но кивнули и сочли идею стоящей. Кто его знает, случаи они и в самом деле бывают разные… и заторопились наверх. Люк вентиляции выламывать не стали, со сдавленными матюгами полезли через окно. Бабам же бригадир тоже нашёл работу, уж за этим делом дурь-тоска в голову не так сильно лезут.

– Навести в салоне порядок, закрепить что можно – чует моё сердце, ехать далеко придётся, а может быть, и не один день. Заодно ревизию проведите, что у нас имеется.

А сам вернулся на место водителя, зачадил очередную цигарку, и крепко задумался. Как говорил кавторанг Самохин, если полыхнёт ядрёна война, то достанется всему миру. Правда, на войну окружающие странности походили весьма мало – но стоило признать, что на борьбу за мир и того меньше. И что теперь делать, оказывалось решительно непонятно. Как на грех, кроме как заполошное «тикать!», в голову упрямо ничего не лезло. А куда тикать-то?..