Чёрная вуаль

– И оно у тебя нашлось? – Женя откинулся назад, продолжая смотреть на меня.

– Заранее сказала подруге соврать, чтобы меня не подозревали.

– Она знает, что это ты сделала?

– Нет, – слова приобрели оттенок гордости.

– Следующий?

– Вот пара на днях. Они последние.

– Ясно. И ты будешь продолжать отрицать свою гипервозбудимость? – Я смотрела на Женю тупым взглядом, не понимала, что он имеет в виду. – То тебя обидели, то кого-то из друзей, и ты идёшь спасать всех и вся, кромсая людей направо и налево.

Из чужих уст картина действительно приобрела негативный оттенок. Слишком много ситуаций, когда я могла всё испортить и подставить себя.

– А ты разве сначала не был таким? Когда ты впервые убил?

Женя покрутил нож в руке, осмотрел его и поднёс к своим губам.

– Человека? В пятнадцать, – он облизал лезвие и закрыл глаза.

Он делает это специально. Опять меня провоцирует. Пытается сбить с толку. Ему удаётся, я чувствую растущее возбуждение в своём теле.

– Ты ведь тоже был импульсивным. Неосторожным.

Женя открыл глаза и улыбнулся.

– Игнорируешь. Стараешься, – искра блеснула в его глазах.

– Да. Неплохо получается.

– Импульсивным я был только при первом убийстве. Чудо, что я не попался. В остальные разы я всё тщательно продумывал. У меня всегда есть запасные варианты, которые отработаны до мелочей.

– Невозможно продумать всё идеально.

– Как видишь, возможно. Я всё ещё здесь, не пойман, не узнан.

– Сколько тебе лет?

Женя выглядел молодо, но ему точно не меньше тридцати. Немного поколебавшись, он ответил:

– Чуточку за тридцать.

– Конкретней.

– От тридцати до тридцати пяти, – он цокнул языком, сложил нож и убрал в карман.

– Научишь меня быть как ты?

– То есть?

– Планировать, контролировать ситуации, быть неузнанной, – сердце моё билось чаще от возбуждения и предвкушения ответа.

Женя улыбнулся, медленно выдохнул и глазами обвёл квартиру. Остановив взгляд на мне, уже хотел начать говорить, но из его кармана послышалось лёгкое жужжание. Он достал телефон, некоторое время смотрел на экран, видимо, читал, так как глаза его бегали слева направо.

– По какой причине ты убила последних двух? – спросил он, не отрывая глаз от экрана телефона.

Я задумалась. А ведь и правда. Почему? Я оправдывала себя тем, что убиваю только каких-то ублюдков, а эта пара не относилась к их числу. Скорей всего. Я даже не проверила после убийства их профили в социальных сетях, возможно, они что-то и делали неподобающего, но я не уточнила этого. Мне просто хотелось удовлетворить свою жажду, неважно кем.

От осознания этого факта мне стало немного не по себе, тошно. Где мои принципы? Как же благородная цель, которую я себе поставила?

– Я просто захотела убить. Мне было нужно.

Я почувствовала себя опять маленькой девочкой, которую отчитывают за неподобающее поведение. Хотя мне казалось, что всё в порядке и я не совершаю ничего дурного. Но это не так. Мне стало стыдно за свои слова.

Женя выдохнул, с его губ сорвался нервный смешок. Он повернул телефон к моему лицу и спокойным тоном сказал:

– Как я и говорил, ты грёбаный ребёнок, который не может себя контролировать.

В телефоне была статья, посвящённая убийству молодой пары, которые были найдены растерзанными в собственной квартире. Статья почти повторяла всё то, что было написано и пару дней назад во всех новостных сайтах, кроме одной детали. Они искали девушку, которая попала в объективы камер магазина. Ткнув пальцем на кнопку пуск, я включила видеозапись. Я стою на кассе, расплачиваюсь за сок, следующие кадры с другой камеры, где издалека видно, как я подхожу к девушке и предлагаю помощь. На следующих кадрах мы уже идём через парковку в сторону её дома.

«Если вы узнаёте этого человека, пожалуйста, сообщите нам.»

Всё было бы совсем плохо, если бы не прекрасное стечение обстоятельств. Ни на одном кадре я не поворачиваюсь к камерам лицом.

– Ты знала, как расположены камеры в магазине?

– Нет.

– Ты намеренно расплатилась наличкой?

– Нет, – с горечью произнесла я.

Действительно, я совсем не задумалась в тот момент, что надо платить наличными, чтобы меня нельзя было отследить, мне просто хотелось избавиться от мелочи в кармане, только и всего. Осознание своей глупости накатывало сильнее с каждой секундой, меня начало тошнить. В глазах Жени читалось презрение и снисхождение. Мне стало стыдно. До ужаса стыдно! Казалось, я становлюсь всё меньше и меньше под гнётом уничижительного взгляда.

– И ты мне что-то говоришь о контроле? У тебя горело, и ты удовлетворила свои желания. Как животное под инстинктами! Абсолютно ничего не контролировала!

Я через силу сглотнула слюну, дыхание перехватило.

– Жень, я… – договорить я не смогла. Просто не знала, чем себя оправдать.

– Мне больше нечего здесь делать.

Он убрал телефон в карман, встал на ноги и повернулся в сторону двери. В голове забилась паника. Как я могу так его отпустить? Столько лет я думала о нём. А последние недели места себе не находила. Он мне интересен. Человек, который понимает меня. Знает, что я чувствую. Я не могу его так отпустить.