Чёрная вуаль

Женя накинул ей на шею верёвку и начал душить. Тело Мари дёргалось ещё сильнее, из горла шёл хрип, лицо налилось кровью. Он приблизился к её лицу, глубоко вдохнул её запах и облизал щёку, от подбородка до виска. На какие эмоции он надеется? Что меня это будет возбуждать? Интересовать? Завораживать? Нет. Только боль и отвращение. Глаза её почти стали стеклом, когда он ослабил верёвку и встал на ноги.

Мари хватала ртом воздух, кашляла и боролась с рвотными позывами. Пока она восстанавливала дыхание, Женя подошёл ко мне. Походка у него была неловкая из-за эрекции. Он провёл верёвкой у моего носа, погладил по щеке и уставился, ничего не говоря. Я вздёрнула брови вверх, задавая немой вопрос.

– Чувствуешь? Запах страха.

– Нет, – ответила я, не отводя от него взгляда.

Женя улыбнулся, приложил верёвку к своему носу, вдохнул запах, рукой провёл по своей выступающей ширинке и медленно выдохнул.

– Даю тебе знать, я трахну тебя, когда всё закончится.

Он опустился на колени передо мной, положил ладони на мои ноги и впился пальцами. Придвинулся к моему лицу и глубоко вдохнул.

– Ты страхом не пахнешь. Как странно. Что ты чувствуешь?

– Злость, – прорычала я.

– Моя ты малышка, – губы Жени растянулись в широкой улыбке.

Он поднялся, ушёл куда-то в тень и вернулся к Мари уже с цепью в руке, которую снял с моей сумки.

Женя встал позади неё, накинул на шею цепь и принялся душить. Она опять начала метаться из стороны в сторону, лицо скривилось от боли. Доведя её вновь до обморочного состояния, он ослабил натяжение цепи и кинул её к моим ногам.

Обвив вокруг шеи Мари верёвку, привязал к столбу, достал нож и разрезал Мари руку в области плеча. По коже потекла алая полоска крови. Он сделал ещё порез на другой руке, и ещё, и ещё. На пол капала алая жидкость, со звоном разбиваясь о кафельную плитку. В какой-то момент Мари перестала кричать, я не сразу это заметила, потому что голос её был оглушительным. Голова поникла, грудь вздымалась не так активно. Женя встал на ноги и скрылся в тени. Вернувшись, продемонстрировал инструмент, похожий на плоскогубцы, присел перед Мари и, подняв её лицо, заговорил:

– Мари, попроси Алану. Ты ведь этого хочешь.

Мария трясущимися губами попыталась что-то вымолвить, но ничего внятного я не услышала. Женя зажал плоскогубцами её ноготь, помедлил и рывком выдернул его из пальца. Мари закричала с новой силой, дёрнулась вперёд, так что верёвка впилась в её кожу. Желудок мой сжался. Палец на руке заныл, я чувствовала её боль.

– Второй на подходе, – задорно произнёс Женя.

Он зажал второй ноготь инструментом и выдернул. Снова вопль. В такие моменты удивляешься человеческой способности к крику. Звук был оглушающим и таким мучительным. Не надо слов, чтобы понять, какую боль испытывает человек в этот момент, что он кричит с такой силой.

– Попроси. Скажи Алане убить тебя, – Женя звучал как змей-искуситель, голос был наполнен жестокостью.

Немного подождав, он бросил инструмент к ногам Мари, развязал верёвку на шее, но тут же её затянул сильнее. Выждав момент, когда Мари почти потеряла сознание, ослабил хватку и снова привязал её к столбу. Несколько раз ударил по лицу, приводя в чувство. Она была абсолютна пассивна и бессильна. Мне так жаль её. Неужели мне действительно придётся её убить? Избавить от страданий. Это единственный выход. В живых она не останется в любом случае. Я наклонилась в её сторону и попыталась поймать взгляд, но глаза её были невидящими. Смотрели как будто сквозь предметы.

– Ого! Я смотрю, у кого-то появилось желание резать и кромсать?

Я ничего не ответила, только смотрела на Мари. Наконец, поймав её взгляд, я почти шёпотом сказала:

– Мари?

– Алана… – еле слышно произнесла она.

– Отвяжи меня! – крикнула я Жене.

Он снял ремни с рук и сделал шаг назад. Я бросилась на колени перед Мари. Она смотрела на меня заплывающими глазами, слёзы уже не текли из её глаз, грудь еле вздымалась.

– Алана. Сделай это. Прошу, – голос её утопал в горле, губы тряслись.

Дыхание моё участилось. Меня переполняло отчаяние и боль. Не было ни возбуждения, ни предвкушения, только боль и скорбь. Почему же всё это происходит? Слёзы подступали к моим глазам, я стиснула зубы, чтобы не расплакаться. Открыв нож, я смотрела на блестящее лезвие, нашла там своё отражение, искажённое, уродливое. Отображение моей души. Такой же страшной и неприятной. Во рту всё так же стоял отвратительный вкус крови, в какой-то момент мне захотелось проблеваться, чтобы не чувствовать его. Подняв глаза на Мари, я тяжело выдохнула. Она смирилась. Не с болью, а избавлением от страха и страданий.

– Какой менее болезненный способ? – голос мой был наполнен отчаянием.

– В сердце. Но ты можешь промахнуться, поэтому режь ногу.

Женя опустился рядом со мной и указал пальцем на верхнюю часть бедра Мари.

– Режь глубоко, во всю ширину. Через минуту она истечёт кровью.

Руки мои тряслись, дыхание было тяжёлым, невыносимо мучительным. Приложив лезвие к её ноге, я подняла глаза.

– Пожалуйста, – прошептала Мари.

– Прости, – чуть слышно произнесла я.