Кудяня завязал свой мешок и уже с обычной ухмылкой посмотрел на Духа:
– Ну что, чудовище, пойдём грибочки собирать? Пока другое чудовище, Барыга наш, даёт за них хорошую цену…
Плакучий туман
Помимо грибных плантаций, у Духа имелись в хозяйстве обширные, неприметные в кустарнике посадки синих цветов. Вырастали они размером с подсолнечник, только видом были скорее как мак, а на прикосновение отзывались движениями зазубренных шипов. Молочный сок быстро застывал, давая бодрящий порошок. Листья, стебли и воздушные корни тоже без остатка шли в дело – их Барыга Снул скупал на вес и куда-то переправлял. А собирать цветы следовало непременно ночью, и не просто ночью, а под утро, когда сдувало плакучий туман. Работали в толстенных неудобных рукавицах и плотных повязках до самых глаз. Пыльца синих маков была ядовита.
Ночь была уже на исходе, близилось утро. Наверху в тени облаков, там, где днём горел Змеиный глаз, тлело мутное белёсое свечение, растекавшееся, как дым. Бледные отсветы падали на скучную равнину, на лысые, в обломках скал, холмы… на странную разномастную компанию, гуськом продиравшуюся сквозь кусты.
Дух-с-Бугра первым, Славко замыкающим. Все чутко вслушивались в полутьму.
– Тихо… – Дух вдруг остановился, понюхал воздух и очень властно, даром что тонко, велел: – Люди, делай как я.
Быстро накинул капюшон, опустился на корточки и жестом велел всем замереть.
Как выяснилось, весьма вовремя. Откуда-то слева надвигался туман. Серый, плотный, сплошной стеной от неба до земли. Его называли плакучим, потому что по сути своей это был не туман, а как бы непролившийся дождь. На первый взгляд ничего страшного. Всего-то набухшая влагой тёплая пелена. Однако, если застанет врасплох, промокнешь насквозь. А вот в плаще под толстым капюшоном можно и пересидеть – спасибо Духу-с-Бугра.
Нахлынула серая, ощутимо плотная стена, закутала с головой, пролилась мириадами брызг, ослепила… и начала редеть на глазах. Прокатилась как волна, ушла к далёкому горизонту. Остались чисто вымытые холмы, отсвечивающие влагой камни, бесчисленные росинки, играющие на травах и кустах. Красота!
Любоваться, впрочем, было недосуг.
Дух-с-Бугра выпрямился, откинул мокрый капюшон и пошагал знакомой тропкой вперёд, направляясь к острому обломку скалы. Сразу за ней начиналась обширная поляна. Здесь и росли синие маки. Дружно, плотно, высотой в человеческий рост. Они казались живой ратью, поклявшейся дорого продать свои жизни. Ну да и Дух с товарищами не разговоры разговаривать сюда пришли. Они тоже снарядились как в битву: плотные повязки до глаз, кожаные рукавицы по локоть, острые изогнутые ножи с волнистыми лезвиями.
И пошла работа: каждого «ратника» ссечь под корень, отрубить цветок с его смертельной пыльцой, дать стечь в судок молочному, быстро застывающему соку. Да побыстрей, да не мешкая, да с оглядкой, пока не просохла смоченная туманом пыльца. Повязка-то повязка, но если хоть щепотку вдохнёшь…
– Поторопись, ребятки!
Дух-с-Бугра, Кудяня и Кресяня трудились налегке, без плащей и повязок, хотя и в рукавицах. Делать нечего, время от времени они заглядывали в цветы – не высохла ли пыльца, не начинает ли она подниматься в воздух. От этого и так страшные рожи уже сделались под цвет лепестков. А вот у Лося, Стригуна, Славки и даже Атрама из-под повязок тек пот – работали яро. Хотелось отплатить хозяину за хлеб и за ласку, а кроме того, засиделись, устали без дела. Разве это жизнь, когда только ешь, спишь да сидишь в четырёх стенах?
– Ну всё, ребятки, пора. – Дух-с-Бугра уткнулся в очередной цветок, сплюнул, даже язык рукавом вытер. – Собирайся, уходим. Да и от нас пока подальше держитесь…
Ему с Кудяней и Кресяней ещё предстояло отмываться от ядовитой пыльцы.
Добровольные работники быстро убрали добычу в мешки, спрятали до времени рукавицы и, не снимая повязок, двинулись назад. Правда, не прямым путём, а по дуге, через мутное, напоминающее большую лужу озерцо. Вода в нём была ржавая, а пахла, точно куриное дерьмо… самое то, что нежити нужно. Дух-с-Бугра, Кудяня и Кресяня не только умылись, но даже и напились, вот только хмель от ядовитой пыльцы не сразу прошёл. Весь обратный путь они хором мурлыкали непотребную песню о снагской девице, выбиравшей себе жениха.
Уже на подходе к дому они повстречали Снежку. Та опять возвращалась с ночного промысла не пустая. Судя по звяканью, в закинутом на лопатки мешке находилось что-то стеклянное.
– Поздорову ли, Кисонька? – обрадовался Дух-с-Бугра. – Никак, тяжёлое что? Дай подмогу…
– Подмоги, коль не шутишь. – Снежка с облегчением сбросила ношу со спины. – Пожадничала я чуток… Смотри не урони, там этот… хрусталь. Шкалики с радужкой!
Чувствовалось, дела её шли в гору. Вначале окорок, затем копчёная колбаса, теперь вот вода бессмертия. Что будет завтра?
– Ну ты, Кисонька, молодец, – хором похвалили Снежку Кудяня и Кресяня. – Как исхитрилась-то? Украла? Нашла? С боем взяла?
– После расскажу, устала, – зевнула рысь. – Пошли домой, спать хочу.