Чёрно-жёлтая весна

Этой фразой девчонка встретила вошедших в скромный дачный домик Иваныча, Гжельского, Леру и Руслана. Она успела немного вздремнуть, но уже широко раскрытыми глазами осматривала гостей.

Но основной восторг у неё вызвал Гжельский.

– Здравствуй, – поприветствовал девочку Олег Рубинович, начав по полной раскручивать силу своего гипноза. – Расскажи, пожалуйста, о себе.

– Да не чего особо рассказывать, – рыжая девочка немного засмущалась, но стало ясно, что гипноз на неё не действует. – Лучше расскажи, как ты здесь оказался, это же немыслимо!

– Извини, – немного смутился Гжельский. – Я тебя не понял. Добрался я сюда достаточно обычным образом. Приехал на машине…

– Не, – махнула рукой девчонка. – Я о том, как ты попал в этот мир. Ты же вообще не отсюда родом!

Гжельский озадачился:

– Ах, вот оно что…

– Выйди ко мне, – вмешался в разговор, одурманенный новой волной ощущений Стахов.

– Руслан, держи себя в руках, – приказал Гжельский.

– Это вот с ним зря, – сказала Оливия про Стахова, боязливо отодвинувшись от него хоть немного подальше. – Это вот нехорошо. Так он долго не протянет…

– Что ты чувствуешь? – поинтересовался Гжельский.

Он медленно опустился на скрипучий стул, располагавшийся напротив дивана, где сидела, поджав колени к подбородку, рыжая девчонка.

– Беду, – поведала Оливия. – Но я её всегда чувствую в неблагополучных мирах, как этот. Так что всё нормально. А ты не ответил на мой вопрос!

– Про то, как я сюда попал? Я не помню…

– Именно! Ты ведь не должен здесь находиться, впрочем, и как то, что сейчас засело в том несчастном мужчине…

Она показала пальцем на Стахова. Расплывчатый взгляд Руслана тут же сфокусировался на этом жесте и после того, как палец был убран, мужчина стал всматриваться в лицо рыжей девочки.

– Скажи ему, – попросила Оливия Гжельского, – чтобы он так не смотрел. Пугает.

– Стахов, – обратился Гжельский к мужчине. – Прекрати смотреть на всех нас, как на своих жертв. Сейчас же!

Руслан отвернулся и стал смотреть в окно, за которым располагалась цветущая яблоня. На её ветку села птица. Она и стала новой жертвой его гнетущего взгляда.

– Меня зовут Оливия, – представилась девчонка. – И я ищу… а, не важно уже кого. Как тебя зовут?

– Олег Рубинович Гжельский.

Оливия воскликнула:

– Ну и имя ты себе выбрал! Жуть!

Гжельский, не смутившись, поведал:

– Я мало помню из прошлой жизни. Но моего отца звали Рубин и по местным законам я ношу это отчество. Ношу с гордостью.

– Ох, – брезгливо сказала Оливия. – Было бы чем гордиться. Твоя цивилизация зашла в тупик и выжгла свою землю. Сложные времена рождают сильных. Сильные создают простые времена. Простые времена рождают слабых. И глупых. Они создают сложные времена. Но не всегда сложные времена рождают сильных. Иногда династии глупцов и слабаков продолжаются. До тех пор, пока их последний род не создаст последние времена…

– Это случилось с моим миром? – хмурясь, спросил Гжельский.

– Типа того, – ответила Оливия.

– Я не верю. В моей недолгой памяти о своём мире всё цвело и развивалось…

– И всё одномоментно лопнуло. Тупиковое развитие.

– Не верю.

– Не верь.

– Этот господин, – Гжельский кивнул в сторону Иваныча, который по стойке смирно стоял в углу и косился в сторону своей поклажи с деньгами. – Он сказал, что ты можешь путешествовать между мирами…

– Хочешь посмотреть одним глазом на свой мир?

– Всю жизнь, – Гжельский, смутившись, поднялся с неудобного стула. – Всю свою жизнь здесь я ищу свой мир. Ищу долго и тщательно. А тут появляешься ты и предлагаешь посмотреть мне на него одним глазом? Я хочу уйти туда навсегда!

– А что нам прикажете делать? – вмешалась до этого молчавшая Лера.

Гжельский проигнорировал её вопрос. Он обратился к Оливии с мольбой в голосе:

– Прошу. Верни меня в мой мир.

– Нам так-то нельзя этого делать, – начала выпендриваться Оливия. – Но раз уж я сегодня наделала столько всего плохого, то почему бы и нет. Только держись крепче. Сходим ненадолго в самое безопасное место твоего несчастного мира.

Оливия хлопнула в ладоши и они с Гжельским за пару секунд оказались в совершенно другом измерении…

Разбитые гигантские пласты земли, чёрные клубы дыма между трещинами пластов, ядовитый жар в пыльном воздухе и покрытое серой дымкой небо. Ни растений, ни жизни.

Гжельский схватился за горло, его глаза наполнились слезами. Ноги перестали держать мужчину и он плюхнулся на кочку подвижного пласта земли, на котором они с Оливией оказались.

– Не могу дышать, – простонал Гжельский, маленькими порциями впуская в себя отравленный воздух.

– Ещё бы! – сказала Оливия, которая, судя по её виду, чувствовала себя вполне обычно. – Мир законсервирован. Мы смогли его вернуть к нулевой точке. Но чтобы его очистить надо ещё немного времени. Пусть он пережуёт себя, чтобы подготовить почву для новой жизни. Большая нам работа предстоит! А этот… этот… где-то всё шляется! Я про Оливера. Он так-то хороший, но с ним случаются всякие…

Гжельский задыхался. Он попросил:

– Верни. Обратно.

– Ты больше не хочешь оставаться в родном мире?

– Верни…