Чёрное и белое

Айрис смотрела на него широко раскрытыми глазами, не в силах произнести ни слова. Затем она оторвалась от стены, на которую опиралась, и все ее хрупкое тело затряслось от нервного смеха.

— Фил, ты просто неподражаем! — Она качала головой, смахивая дрожащими пальцами бежавшие слезы.

— Не нахожу ничего смешного в твоей ситуации, — сердито сказал он.

— Если бы я не смеялась над твоим глупым вопросом, мне пришлось бы кричать от отчаяния и злости. — Она устало покачала головой. — От умного, преуспевающего бизнесмена я ждала большей проницательности. А ты до сих пор не понял, почему я согласилась выйти за Чарлза замуж?

— Я считал… я подумал, ты выбрала его, потому что Олдфилд был более выгодной партией. У меня ведь тогда ничего не было и…

— Господи! Нельзя же быть таким идиотом! — нетерпеливо перебила она. — Ответ очень простой — я не могла сообщить о себе и ребенке: ты, не желая себя связывать, не оставил адреса.

— Это неправда! — крикнул он с ожесточением.

— Что неправда? — спросила Айрис устало. — То, что ты поклялся в вечной любви и обещал жениться на мне? Или что, сделав мне ребенка, быстро смылся в Америку?

— Поверь, я, и представления не имел, что ты ждешь ребенка, — убеждал он молодую женщину.

— О беременности, положим, ты мог и не знать, я сама о ней не догадывалась, пока не стало слишком поздно. Но ты предпочел исчезнуть, уверенный, что тебя никто не разыщет. Скажешь, неправда?

— Нет, нет, все было не так! — процедил Филипп сквозь зубы. Он мерил шагами комнату, бормоча под нос ругательства, остановился. — Как только в голову могла прийти мысль, что я намеренно обманывал тебя? Неужели ты думала, что я способен на такое?

— Неужели нет? — в коротком вопросе звучала ирония. — Мне, наверное, в каждом американском городе следовало бы повесить объявление: «Разыскивается…» и т. д. Ну-ка скажи, каким же таким образом я могла связаться с тобой? Даже если допустить, что мне захотелось бы увидеть тебя снова, а я с определенностью могу заявить, что этого не хотела.

— Ты ничего не понимаешь… — перебил он.

— Ты совершенно прав, — парировала она. — Я никогда не «понимала» ни тебя, ни твоего, мягко говоря, странного поведения. Теперь же, если честно, слишком поздно разбираться в этом, — добавила Айрис, чувствуя смертельную усталость от всей этой отвратительной истории.

В прошлом Айрис частенько представляла себе, как, доведись им встретиться, выскажет она Филу все, что думает. А сейчас… Вот он, живой и невредимый, стоит перед ней, и можно бросать любые упреки, говорить злые слова, но нет желания, да и смысла никакого гоже нет. Что толку ворошить прошлое? Усугублять боль, заново переживая драматические события? Зачем?

— Позволь мне объяснить…

— Ох, нет! Избавь меня от каких бы то ни было объяснений. Мне это уже неинтересно, да и опоздал ты со своими оправданиями. Восемь лет — срок немалый. За это время я создала новую жизнь для себя и своей дочери. На этом давай, и поставим точку. А теперь, если ты позволишь, — сказала она, взглянув на часы, — я хотела бы, пока не совсем стемнело, накопать в огороде овощей. Не стесняйся, можешь продолжить увлекательную экскурсию по этому роскошному особняку, который, как мы оба знаем, ты не собираешься приобретать, — добавила Айрис деловым тоном и быстро вышла из кухни.

5

Звон бокалов, радостные голоса и смех наполнили просторный главный зал здания Ассамблеи. Оно было построено во времена Регентства и до сих пор бережно охранялось усилиями городского совета. Первоначально это помещение предназначалось для собраний, танцев и вечеринок. Айрис оглядела элегантный зал, тут и там встречая улыбки друзей и знакомых. Что ни говори, а Шилдтону повезло с этим зданием. Сколько лет оно уже собирает людей, радует их теплом общения.

— Вечеринка, кажется, удалась, — сказал Джек Хоггин, протягивая Айрис бокал с вином. — Создается впечатление, что почти все жители нашего города собираются бороться против намерения властей построить парусную базу.

— Я думаю, будет трудно отстоять старую мельницу, — ответила та с грустью. — Особенно после того, как строителями уже получено разрешение на ее снос.

— Остается надеяться, что снегопад, который обещают на выходные дни, помешает им развернуть работы, по крайней мере, до Нового года, — задумчиво произнес Джек. — У каждого свое: строителям зима — для отдыха, врачам — для нервотрепки. Для меня это самое напряженное время года.

Айрис озабоченно посмотрела на доктора.

— Я знаю, что ты был очень занят на этой неделе. Неужели и сегодня вечером есть вызовы?

— Боюсь, что да. — Он устало улыбнулся. — Но будем надеяться, что моим пациентам не потребуется помощь хотя бы во время этой вечеринки. Кстати, я рассказывал тебе о своих планах построить новую клинику? Я просто в восторге от проекта, который…

Он начал объяснять, какие новшества архитектор собирается ввести в современное здание, но тут Айрис отвлекло мелькнувшее в толпе лицо. Вот снова в противоположном углу зала она увидела знакомую спортивную фигуру. Тело Айрис моментально напряглось, глаза расширились от испуга.