Чёрное копьё

Наместник принял мир. Он наложил дань на Ангмар, обязал старейшин выдать заложников, сложить оружие: мечи, секиры, брони, шлемы, особенно — арбалеты, оставляя лишь луки для защиты стад от волков; а также выделить отряды для постройки наблюдательных постов на перевалах Ангмарских Гор. Потребовал он и поимки скрывшихся бунтовщиков, но старейшины лишь ещё ниже гнули такие жёсткие, не умеющие кланяться спины и твердили одно: мол, все дерзкие налётчики, не задерживаясь, прошли через Ангмар к перевалу, искать их нужно за Карн Думом. Разослав отряды по главным селениям Ангмара, Наместник с отборной дружиной и гномами бросились в погоню за беглецами по едва заметным следам на узких горных тропах. Преследовать их оказалось куда как нелегко — случались и обвалы, и невесть откуда взявшиеся стрелы находили неудачливого арнорца, беспечно снявшего шлем; вдобавок Олмер, уводя своих в неведомые пространства за Гундабад, разделил войско на десятки мелких отрядов, шедших разными дорогами. Мало чего удавалось добиться и от местных жителей — несмотря на изъявления покорности, в каждой деревне их встречали злобные, ненавидящие взгляды, что бросали исподтишка им вслед поднявшиеся с колен ангмарцы. И если бы не опыт искусных следопытов, таких, как Рогволд, им никогда было бы не разыскать след исчезнувших конных сотен Олмера. Его пехота была большей частью перебита в первом же бою, вырваться из смертельных объятий хирда удалось немногим; уцелевшие же почти все либо попали в плен, либо разбежались кто куда, кроме орков. Эти, оставив на поле битвы почти три четверти своих, не бросили Олмера, и на редких попадавшихся преследователям стоянках встречались то грубый, окованный железом орочий башмак, то тяжёлый расколотый щит с едва различимой Белой Рукой; а однажды передовой дозор притащил в лагерь мёртвого орка — по всей видимости, раненного и добитого своими же. Обнаружили себя и хазги. Несколько раз их толстенные, не знающие промаха стрелы выбивали из сёдел арнорских дружинников; видели и их самих, отходивших самыми последними.

Ангмар лежал позади. Изъявившая покорность, но покорившаяся ли страна? Сердце подсказывало хоббиту, что с этим народом ещё будет много хлопот; такого же мнения были и его друзья. Олмер исчез — скрылся за затянутым низкими снеговыми облаками перевалом; и Наместник объявил войску, что они поворачивают назад.

— Мы не можем бесконечно блуждать в заснеженных бесплодных землях, — говорил он. — А если смутьяны и решились сунуться туда — что ж, их ожидает скорая гибель от голода и стужи. А обратно в Ангмар их не пропустит остающаяся тут дружина. Порубежники Беорнингов тоже предупреждены — враг не пройдёт и там.

Люди и гномы приветствовали его слова громкими одобрительными возгласами. Помалкивали лишь те, кому выпало зимовать здесь до прихода подмены; гномы же намеревались заглянуть в свои старые поселения на самом северном окончании Туманных Гор и тоже не хотели воевать дальше. Их повёл молодой и горячий Хедин, сын Хорта. Фолко же, Торину и Малышу ничего не оставалось, как идти дальше. Не решившись, однако, раскрыть кому бы то ни было цель своего путешествия, они сказали Рогволду, что не собираются возвращаться в Арнор, а попытают счастья на Востоке, в Эреборе, где Дори собирает для похода в Морию всех смелых тангаров. Опечаленный сотник стал было возражать, но Торин лишь отрицательно качал головой в ответ на все его увещевания да просил об одном — по старой дружбе помочь с припасами и тёплой одеждой на дорогу. Тот обещал, и вот друзья сидели неподалёку от ведущей к перевалу дороги, время от времени поглядывая на смутно чернеющие, совсем близкие громады гор. За серым гребнем лежало ущелье, заросшее угрюмым еловым бором; там, от старой ангмарской заставы, начиналась дорога к перевалу. Передовые дозоры Арнора вернулись несколько часов назад — след врага терялся за горными кручами.

Заворожённо глядя на огонь, хоббит погрузился в странное оцепенение. Где-то вокруг него шумел ветер и двигались живые существа, где-то далеко позади, в невообразимой дали расстояний и времён остался его дом и его семья, впереди была неизвестность, а сам он застыл между прошлым и будущим, не решаясь соскользнуть ни вперёд, ни назад. И как хорошо, что не нужно никуда двигаться — пока. Всё ещё в твоей власти, ты всё ещё волен изменить — ничто не даёт такого ощущения, как застыть на миг перед расходящимися путями и знать, что ты свободен в выборе…

Позади него послышалось цоканье копыт; по склону поднимался Рогволд, ведя в поводу трёх вьючных лошадей. Старый сотник брёл, уныло опустив голову.

— Наконец-то! — с облегчением вздохнул Торин, вставая. — Давай, Малыш, перекладывай на пони… Фолко, не стой столбом! Помогай!

Вскоре всё было готово. Подтянут последний ремень на тюке, проверена последняя подкова; пора было прощаться.

— Дайте мне поговорить с Фолко наедине, — неожиданно дрогнувшим голосом обратился к гномам Рогволд.