Чёрное копьё

А потом… Был ли это чей-то Лик, укоризненно и скорбно глянувший сверху и произнёсший некие Слова, среди которых слышалось: «Ещё не время»? Или стремительное золотистое драконье тело, мелькнувшее в молниеносном полёте, воздевшее меч и опустившее его? Или прекрасная женщина в доспехах верхом на белом единороге с огненной пикой в руке? Все говорят по-разному. Но что это было, и каждый видел только своё, и потому было ли это? И, милосердно спасая своего носителя, гасло сознание.

А потом они бежали из последних сил. Кошмарные видения ещё мчались у них по пятам, вокруг змеились трещины, под землёй нарастала предсмертная судорожная дрожь.

Бежал ли Фолко сам или его несли? Как очутились у них за плечами их заплечные мешки, оставленные в городской башне? Он так и не узнал этого, и его спутники немногое могли ему рассказать. Он лишь помнил, как в последнем судорожном спазме содрогнулась земля, когда гномы разбили наконец последнюю перемычку и воды Великого Моря, благословенные Воды, омывающие Тол Эрессею и Валинор, обрушились наконец на пламень Пожирателей Скал.

Чудовищный клинок вспорол Средиземье. В содрогании неописуемого взрыва исчезало всё, меняли свой курс реки, проваливались горы, вздымались новые вершины. Глубоко в тело материка врезался новый залив, по счастью, он пролёг южнее Хоббитании…

А эльфийский флот, подхваченный родившейся в первые мгновения катастрофы исполинской волной, настоящей водяной горой, оказался выброшен далеко от берега, «драконы» же Морского Народа разметало в разные стороны… Путь был чист, поднялся сильный, дующий с востока ветер, и всё огромное скопище кораблей двинулось Прямым Путём — прямо на Заокраинный Запад.

Фолко видел последние мгновения Серых Гаваней, видел, как взметнувшиеся фонтаны огня и воды поглощают разламывающиеся башни, стены, кровли; пропал город, великий город, равного которому в Средиземье нет и не будет уже, пока стоят троны Валаров; и потом тьма вновь взяла хоббита, и он уже ничего не помнил.

А когда он пришёл в себя окончательно, то удивился, вновь увидав небо, и солнце, и облетавшие чёрные деревья, и друзей, бледных и исхудавших, тревожно нагнувшихся над ним.

— Это… было? — выдавил из себя Фолко. Все промолчали, и лишь Амрод ответил:

— Кто знает?

Фолко стоял на вершине невысокого холма, чудом уцелевшего в пронёсшихся над Средиземьем бурях. Он смотрел вверх — и чувствовал, что изменилось всё, что мир никогда уже не станет прежним, ибо Прямой Путь перестал существовать. Благословенная Земля утратила последнюю связь с землями Смертных.

«Вот и конец дням Западных Эльфов в Средиземье, — вдруг услышал Фолко скорбный голос Гэндальфа. — Пришла пора прощаться и нам, мой дорогой невысоклик. Связи между нашими двумя мирами больше нет. Лишь по особому соизволению Манве — а то и самого Илуватара — смогут суда идти по Прямому Пути. Ты сделал всё что мог — и всё же добился цели. Никто не преуспел бы больше. Средиземье стало бы вотчиной Мрака, и только Валары ценой уничтожения всего Мира в Последней Битве смогли бы остановить Тьму… Не плачь! И прощай… прощай… прощай…»

Голос мага делался всё глуше, пока не замер совсем.

И только теперь Фолко увидел, что на руке больше нет серого браслета-убийцы, а когда он исчез — никто и не заметил в суматохе.

В окрестностях не осталось ни одного орка, гурра, тролля или призрака — всех их смели воды Великого Моря, Гвааетх Мьори, на языке эльфов-Авари. Просторы Средиземья стали воистину владением людей, в Арноре теперь обосновывались новые хозяева…

Но всё же надо было двигаться, что-то делать, куда-то идти — сколько можно сидеть на краю руин?

Они кое-как поделили поклажу. И медленно, очень медленно, не зашагали даже, а через силу потащились на восток.

Эпилог