Чёрное пальто. Страшные случаи

И, как часто бывает, если один член семьи нерешителен, трусит или пребывает в истерике, то второй член семьи взбодряется и буквально взлетает на крыльях, чтобы спасти положение. Женщина забегала ещё быстрее, поставила полку на пианино, на ней умостила пластинки, понесла постельное бельё в ванную, быстро простирнула и повесила. Полотенца, по счастью, нашлись в виде одного кухонного на крючке и двух на трубе в ванной.

– Ничего! – бормотала Ляльке хозяйка. – Прорвёмся!

Мало того, м-д тут же нашла отвёртку, укрепила шурупы (хорошо не выкинутые) и быстро сложила тахту в дневное положение, спинкой вверх.

Всё!

И как легко было разрушать, а как тяжело ремонтировать, восстанавливать, приводить в порядок. Как трудно сгибаться, лезть в углы, собирать осколки, выносить, вкручивать, вытаскивать! Хуже всего было с телевизором. Пришлось дождаться ночи и выбросить его из окна полным напряжением сил, а затем там, внизу, разбитый остов легче было взвалить на тележку и отвезти к мусорному контейнеру.

Как война прошлась по мирной жизни м-д, как война.

Пусто выглядела большая комната без стульев и телевизора.

Однако же и безо всего может обойтись человек, если он выжил. Смотреть было нечего, но зато выступил из тьмы целый шкафчик книг. М-д поставила любимую когда-то пластинку, старинные танго!

Затем, под звуки музыки, она стала разбирать рюкзаки и чемоданы со старой одеждой. Вся жизнь прокрутилась перед ней, как кинохроника. Любимые тени ожили и окружили её, хотя почти ничего из тряпья не налезло на м-д, уже располневшую от сидения перед ящиком (видимо). Хорошо. Имелось несколько кусков ткани, в уголке шкафа таилась старая швейная машинка, и кое-какую юбку можно было сварганить к тем старым трикотажным кофтам, которые ещё налезали.

Тем более что м-д давно уже носила только самое завалященькое, а чистое и почти новое берегла для какого-то особого случая, для выхода в люди (который случай всё не наступал).

Тут же, по пути, м-д собрала ещё мешок старого рванья и негодной обуви, помня о тех чёрных тенях, которые получили от неё в подарок груду битых черепков.

Господи, какая новая жизнь открывалась теперь перед м-д, а вот кошка всё сидела, остолбенев, как много переживший человек, и всё глядела в одну точку мутным, невидящим взором.

Вдруг кошка подняла уши. Скрипнул пол где-то там.

Женщина усмехнулась.

Ясно, что дом усаживается, ссыхается, половицы трескаются, это раз. Затем, во всех квартирах вверху, внизу и по бокам живут живые люди, у них кто-то бегает, что-то рушится, портится, чинится, движется, житуха такая, громко произнесла женщина, адресуясь, как всегда, к кошке.

Лялька же, подвигав ушками, легко поднялась с корточек и пошла на кухню, загребая передними лапами, как тяжёлая тигрица, что было странно при её тщедушном сложении. Затем она деликатно присела перед своей лакушкой в угол носом, склонилась и взяла кусочек, тряхнув головой: решила продолжать жить.

Новая душа

Узнают их по нескольким приметам, узнают их такие же, как они. Эти приметы двойные, повторяющиеся. Редко кому они открыты. Странно также, что, узнав приметы, те, кто их узнал, не понимают ничего. И про себя самих не понимают. Только защемит сердце, и всё. Замутится глаз слезой, какой-то неземной грустью, воспоминание так и не придёт. Две родственные судьбы разминутся в пространстве.

Ещё это называется любовью с первого взгляда (этот взгляд может больше никогда не встретиться с тем, родным).

Моменты узнавания – родственной ли души или знакомого места, знакомых слов и обстоятельств – проваливаются, как в пропасть, во мглу запрещённых воспоминаний.

Двойная примета, свет с нужной стороны, дом, освещённый этим светом, – и достаточно, человек узнает место. Но всё, что было до того, после того, зачем тут место и свет, дом, ветер, – этого изгнаннику не дано будет понять. Он не вернётся в прежнее время, в другую жизнь, ему надо влачить нынешнюю, какая бы она ни была, но без того, прежнего, света и счастья.

Ведь именно прежнее, уже случившееся, мило нам. Именно оно окрашено печалью, любовью, там осталось всё, там было то, что называется словом «чувства». Теперь всё иное, жизнь протекает без счастья, без слёз.

Но это всё предисловие, а суть рассказа в том, что человек очень торопился в родной город из командировки, бежал, опаздывал на самолёт, ловил машину, мчался. Машину уже на шоссе остановил милицейский патруль за превышение скорости, брали штраф, шофёр уходил-приходил, шло время. Подбежав к месту вылета, человек увидел уже пустоту, всё.