Чёрное пальто. Страшные случаи

Но главный поднялся от источника с двумя помощницами – и повёл свой отряд в обратную сторону. Причём сказал идти не по дороге, а по обочинам, в кустах, чтобы не было следов.

И торопиться.

Больного парня он взвалил на двух дружков, они держали его под мышки и кое-как вели.

И вдруг вдалеке раздался рёв мотора.

– Разбегайтесь подальше, прячьтесь прямо с головой в кусты! Голов не подымать! Он из кабины увидит! – закричал главный.

Все умчались сквозь заросли в лес и залегли.

Через минут десять автобус зафырчал уже совсем близко. Проехал мимо.

– Лежим! – раздалась новая команда.

Вскоре страшный автобус уже тащился назад, очень медленно, водила останавливал свою громадную машину, видимо, оглядывал всё сверху.

Дети лежали в кустах не шевелясь. Пусть комары. Главный так велел.

И автобус с огромным трудом, грохоча и визжа, развернулся и уехал обратно.

Как оказалось, насовсем.

Водила не мог понять, куда делись дети из запертого автобуса.

Но они ещё долго лежали, главный предупредил: даже не поднимать голову.

Тех троих во главе с лидером было не слышно, не видно. Они больше не выступали.

Тоже валялись по другую сторону дороги в мокрых кустах, пряча головы. Они ведь поймали все команды главного. В лесу далеко слыхать.

Они, видно, поняли, что нельзя показываться водиле автобуса.

Опасность воспитывает правильно, лучше, чем семья и тем более чем друзья. Каждый сам за себя.

Наконец главный скомандовал вставать.

Все были мокрые, искусанные комарами, грязные.

Больного уже несли трое.

К вечеру отряд добрался до шоссе, ребята смогли прозвониться по телефонам, поисковая команда обнаружила в отдалении от дороги, под деревом за кустами, у большой лужи, совсем ослабевших, со следами укусов, детей. Все были мокрые, но чистые. Умылись, видно, из этого прудика.

Комары стояли над ними облаком.

Восклицая «Ну где тут наши заложники, где этот миллион долларов!», спасатели опшикали детей из антикомариных баллончиков, раздали пострадавшим бутылки с водой, причём сами сколупнули с них крышечки, открыли их тут же, не доверяя этот труд детям.

Спасатели разбили большую, как дом, палатку, размотали рулоны толстой плёнки и застелили там пол, усадили внутрь спасённых, развели у входа костёр – наверно, для дыма, от комаров, собрали и поставили снаружи длинный стол, скамейки, наложили брикетов в железную печку, разожгли камелёк полевой кухни. Покормили всех горячим супом и бутербродами.

Родители приехали на машинах, некоторые мамаши по две в автомобиле, целая толпа образовалась, все обнимались и рыдали, а спасатели снова, на скорую руку, поставили на стол коробки с соками, пластиковые миски, положили пластиковые ложки и вилки, салфетки, супа оставалось ещё много. Колбасы и батонов тоже. Дети ели плохо.

И родительницы, стараясь скрыть слёзы, съели, по настоянию спасателей, по тарелке супа и попытались накормить своих детей ещё раз.

Это был праздник общей дружбы.

Компании лидера не было, никого из них не оставили поесть, всех сразу же увезли водители на четырёх машинах.

К ребёнку с астмой прибыла скорая, ему, видно, предстояла больница.

Но больной парень уже чувствовал себя лучше. Это его мама поспешила с врачами, тот твердил: приступ был из-за духоты.

Из скорой вышли люди в зелёном, вытащили каталку.

Положили пациента. Фельдшерица стала его слушать.

Когда мальчика оставили в покое и фельдшерица начала, матерясь от комаров и хлопая себя по лицу и по рукам, заполнять бумаги вместе с врачом и мамой больного, мама причитала, как ещё жив остался. Подошла спасательница и их тоже опшикала из баллончика, а мальчика нельзя обрабатывать, мама его закричала. Она натянула ему одеяло прямо до лба, но он запротестовал, сбил его вниз – дышать невозможно.

Тогда мама стала обмахивать сына.

Работала руками, буквально как дралась. Попутно вытирая слёзы.

Дети и взрослые окружили больного и с ним попрощались, пожелали скорого возвращения, а одна девочка (та, самая смелая, которая первая спустилась из форточки) сказала:

– Я тебя навещу, хорошо?

И другая девочка (вторая смелая) присоединилась к ней: «Я тоже».

Раздавались хлопки и шлепки, комары стояли стеной.

Закончили оформлять бумаги, врач всё занёс в компьютер, собрал документы и поднялся в свой экипаж.

Мальчик-главный помог фельдшерице поднять носилки с больным в скорую.

Взрослые стали расходиться по машинам, спасатели начали разбирать палатку. Сгребали плёнку с травы. Видимо, имелось правило: всё должно быть оставлено, как было в природе.

Ребята прощались с главным, обнимали его.

Оглядывались, как будто кого-то ища.

Девочки подошли к нему:

– За тобой не приехали? Давай тебя довезём.

– У тебя нет телефона, ты же его забыл? Звони с моего.

Но он ответил:

– Да всё нормально. Уже мне дали телефон. Езжайте.

Родители торопили ребят, звали в машины.

И тут же все умчали своих детей.

За главным не приехал никто.

Он сидел в отдалении, отмахиваясь от комарья.

– Ты чего засел, как этот? – спросила его девчонка-спасательница, собиравшая со стола в большой пакет пластиковую посуду. – Ты чего? Помогай давай. Бери там вон ёмкость. Мешок чёрный.