Чёрное в белом

— На основании такого диагноза, что я считаю его совершенно чокнутым, — сказал Ник, широко улыбаясь мне. Он вытащил зубочистку из заднего ряда его белых зубов — привычка, которую я не раз называла отвратительной. Я сморщилась, когда он выбросил покорёженную деревянную палочку в мою мусорную корзину. — Это моё экспертное мнение, док. Бесплатное. Но я все равно хочу, чтобы ты с ним поговорила. Если бы я смог прижать этого парня, не дав отвертеться со ссылкой на невменяемость, я бы лучше спал ночами.

Учитывая, что я все ещё нянчилась со своей первой чашкой кофе, я лишь разозлилась, заметив проблеск напористого намёка в его глазах.

Но опять-таки я всегда ненавидела это дерьмо с уклончивыми намёками.

Это раздражало меня даже в Нике.

Вопреки усталости, которую я видела вокруг его глаз, и крови на его рубашке и пиджаке, Ник казался гиперактивным даже для него самого, почти на пределе. Я знал, что Ник бегал перед работой. Он выходил из квартиры строго в четыре часа утра, если ему не приходилось быть на работе как сегодня. Он также занимался сёрфингом, по крайней мере тогда, когда его не вызывали по утрам, и являлся членом того же клуба боевых искусств, что и я.

В отличие от меня, Ник ещё поднимал тяжести, ездил на горном велосипеде, играл в баскетбол.

Ник был одним из таких копов.

Он почти полностью жил на своей работе. Нику едва перевалило за сорок, но он никогда не был женат, что возможно помогало сосредоточиться на одном. Он как раз был одним из тех сосредоточенных зажги-свечу-с-обоих-концов парней.

Наверное, неклиническим подходящим определением будет «целеустремлённый».

Я ещё несколько секунд продолжала баюкать свою чашку с кофе, не шевелясь в наполовину сломанном кожаном офисном кресле — я все никак не могла заставить Гоми или починить его, или объявить умершим и заменить. Глядя на бумаги, заваливавшие мой стол и переполненную до вываливания коробку с входящей корреспонденцией с её потрёпанными картонными и темно-зелёными папками, я могла только вздохнуть.

Моё единственное офисное растение выглядело так, будто безмолвно кричало на меня, возможно, на своём смертном одре, потому что прошло так много времени с тех пор, как я вспоминала его полить.

Я знала, что Гоми тоже этого не делал.

— Зачем? — наконец, спросила я, когда Ник так и не перестал улыбаться. — В чем его проблема?

— О, не позволяй мне испортить…

— Серьёзно? — сказала я. — Нам что, по двенадцать лет?

— Поверь мне, — сказал Ник. — Ты захочешь поговорить с ним лично, Мири. Я ничего не хочу говорить, пока ты его не увидишь. Я не хочу… исказить что-либо.

Я снова вздохнула, осознавая, что он не даст мне отвертеться, и более того, он действительно ждал меня, рассчитывая, что я брошу все, что ещё не начала делать сегодня, и последую за ним в ту воняющую мочой комнату для допросов, где они держали этого клоуна.

— Ты не можешь дать мне несколько минут? — спросила я

— Нет.

— У меня клиент в девять, Ник.

Нахмурившись, Ник посмотрел на наручные часы, как будто где-то в другой части здания была заложена часовая бомба с обратным отсчётом.

— Есть возможность его отменить? — спросил он извиняющимся тоном, переступая с ноги на ногу. — Мы уверены, что он причастен к тому случаю на прошлой неделе. Того беспорядка в кафедральном соборе Грейс.

Услышав это, я резко подняла взгляд.

Он имел в виду свадебного парня.

Ещё раз заметив более серьёзный взгляд за юмором в глазах Ника, я кивнула, признавая поражение, и поднялась, чтобы встать со сломанного кресла.

Печально, но я подозревала, что есть причина, по которой Ник рассчитывает на меня.

Я лёгкая добыча.

***

Этому делу не предшествовало много предварительной работы.

Ну, пока нет.

Никто не захотел кратко посвятить меня в детали, предположительно потому, что им так сказал Ник. Так что мне не протянули обычный наскоро собранный файл из накарябанных от руки заметок, фотографий и чего угодно от предварительных допросов или деталей, найденных на месте преступления.

Ник дал мне лишь голый скелет истории.

Три пятнадцатилетние девочки наткнулись на подозреваемого на месте преступления. Согласно их словам, он был покрыт кровью. К тому же, он выглядел так, будто только что закончил делать — или, возможно, все ещё занимался этим — «что-то» с телом мёртвой женщины. Согласно Нику, их свидетельские показания были весьма размыты в деталях.

Он признался мне, что не мог определить, видели ли они что-то конкретное, кроме подозреваемого — ну и самой жертвы, белого платья, большого количества макияжа и большого количества крови… чего было чертовски достаточно при данных обстоятельствах.

Ну, этого, и того, что сделали с самой жертвой.

В этом плане мне тоже сообщили только общие черты, и я не просила о большем. По правде говоря, я никогда не привыкну видеть такое, даже на фотографиях.

Три девочки убежали со всех ног, как только подозреваемый их заметил.