Чёрному, с любовью

Он сделал это скорее из соображений логики и целесообразности, нежели из уважения к своим чувствам, которые в этом отношении были довольно смешанными. Более того, он нарочно проигнорировал свои личные чувства, какую бы боль это ни причиняло. Он старался сделать то, что лучше для Наоко, и лучше для его людей в целом.

Теперь он ловил себя на том, что почти сожалеет об этом.

Он предпочёл бы стать первым для Наоко.

Он фактически сказал Дориану об этом, хоть и дал ему разрешение сделать то, что он сделал.

Опять-таки, сейчас он мог дать рациональное объяснение такому решению.

Он знал, что Дориан прав. Дориан на самом деле был лучшим вариантом.

Люсия даже не рассматривалась. Найроби обошлась бы с ним слишком грубо. Наоко попросту не боялся самого Брика в достаточной мере.

Возможные последствия последнего факта тоже раздражали Брика.

Подсознательно или нет, но Наоко воспринимал как альфу их маленькой стаи именно Дориана, а не их законного короля — как бы он ни почитал на словах роль и титул Брика. Тот факт, что Брик обладал властью над Дорианом, скорее всего, мало что значил, поскольку такие вещи полностью подсознательны.

Конечно, Брик знал, что не всё так просто.

Дориан, похоже, считал, что Наоко воспринимал Брика как доброго милостивого отца, почти как своего человеческого отца. Очевидно, Наоко питал к своему человеческому отцу довольно нежные и тёплые чувства и в детстве, и во взрослом возрасте.

Что бы там ни было, Дориан явно был наилучшей кандидатурой, чтобы сломать Наоко, пока тот всё ещё нуждался в твёрдом обращении. Брик это видел ещё до того, как Дориан обрисовал свои мотивы кропотливыми и раздражающе логичными деталями.

И всё же Дориану не стоило так наслаждаться этим заданием, на которое он сам себя назначил. Он явно наслаждался и продолжал наслаждаться с таким энтузиазмом, что Брик ощущал всепоглощающее желание свернуть шею своему другу на этом самом месте.

И всё же явное согласие Наоко на все требования Дориана в сексе не говорило Брику ничего о том, были ли тренировки Дориана успешными для их молодняка — то есть, сумел ли он в некотором роде приструнить Наоко.

Глядя на этих двоих, Брик поймал себя на мысли, что Дориан наверняка скажет, будто сделал это — по крайней мере, в том отношении, которое имело значение.

Брик даже не был уверен, что станет с ним спорить.

После стольких дней делёжки крови со старшим вампиром Наоко приобрёл бы лучшее понимание разума вампира.

Это понимание сделает его более сговорчивым.

Разум Дориана был логичным. Через его кровь Наоко получил бы твёрдое и детальное понимание, почему необходимы их законы и правила, и почему эти законы сохраняли им жизнь, особенно сейчас.

Более того, даже стоя здесь, Брик видел в нём подчинение.

Дориан явно натренировал Наоко реагировать на его зубы и прикосновение — по крайней мере, в некоторой степени. Конечно, насколько это сделает Наоко послушным их словам — это совсем другой вопрос, особенно, когда выветрится новизна ощущений после того, как его оттрахал вампир, знающий, что он делает.

И всё же Брик неохотно отдавал своему другу должное.

Дориан явно сделал то, о чем говорил.

Более того, он справился с этим быстрее месячного срока, который отвёл ему Брик.

При этой мысли, а также при воспоминании, что привело его сюда, Брик снова нахмурился.

А ещё он принял решение.

— Вставай, — рявкнул Брик. — Немедленно!

Он шарахнул по паркетному полу своей тростью с головой Анубиса.

Наоко поморщился, глубже зарывшись в объятия Дориана.

Дориан крепче обнял его, выражение его лица напряглось и сделалось почти угрожающим, кончики клыков едва заметно показались между губ. Он всё ещё держал глаза закрытыми, но тихо и гортанно зарычал. Пока Брик наблюдал за ними, он ещё крепче стиснул Наоко, обернул новорождённого своим телом в явном желании защитить, а также в порыве собственничества, которое Брик не мог не заметить.

Как и подозревал Брик, Дориан сейчас, скорее всего, попытается убить любого, кто подойдёт к ним слишком близко — даже самого Брика, если только Брик не сумеет выдернуть его из этого одурманенного состояния, не приближаясь. Если Дориан всё ещё слишком глубоко находится в крови Наоко, то старший вампир наверняка атакует любого, кто хоть как-то может представлять угрозу, особенно для новорождённого в его руках.

Брик не намеревался подходить настолько близко.

Вместо этого он наклонился, подобрал с пола диванную подушку и швырнул в этих двоих, стукнув Дориана по голове.

— ВСТАВАЙ! — он повысил голос, вкладывая в свои слова элемент порабощения, заставляя их дрожать от его крови. Он снова ударил тростью по полу. — ДОРИАН! ЭТО ТВОЙ БЛЯДСКИЙ КОРОЛЬ. Я ТРЕБУЮ ТВОЕГО ПРИСУТСТВИЯ. И ТВОЕГО ПОЛНОГО ВНИМАНИЯ. НЕМЕДЛЕННО.

В этот раз Брик увидел проблеск узнавания на лице его друга.

После тишины, показавшейся очень долгой, на бледном лице приоткрылся один глаз.

Когда это случилось, Брику оставалось лишь изумлённо таращиться.

Будь он человеком, он бы ахнул.

Посмотревшая на него радужка была прозрачной, цвета потрескавшегося хрусталя.