Чёрные колдуны

Он вдруг с кошачьей ловкостью отпрыгнул в сторону: искусанный псом иракзай, оскалив зубы, с безумным воплем бросился на него. Промахнувшись, он головой вниз полетел в пропасть. Столпившиеся на ее краю воины с удивлением наблюдали, как тело безумца, вместо того, чтобы камнем кануть на дно, медленно плывет сквозь искрящуюся мглу, словно погружаясь в воду. Руки и ноги его судорожно подергивались, он перевернулся в воздухе, и стало видно лицо, искаженное скорее болью, чем гримасой безумия. Наконец несчастный достиг дна и остался лежать недвижим.

— В этой расщелине нас подстерегает смерть, — выговорил Керим Шах, отшатнувшись от искрящегося розового тумана, клубы которого почти касались его ног. — Что думаешь делать, Конан?

— Идти дальше, — мрачно ответил киммериец. — Эти аколиты — все же люди: если туман не убил их, значит не убьет и нас.

Он потуже затянул бакарийский пояс, наткнувшись рукой на спрятанный под ним подарок Хемсы. Он совсем забыл о нем и сейчас размышлял: не эта ли штука спасала его до сих пор, подставляя другие жертвы?

Аколиты уже достигли противоположной стены пропасти, и теперь ползли по ней вверх, как большие зеленые мухи. Конан опустил ноги на первое углубление лестницы и стал осторожно спускаться. Розовый туман окутал ноги, поднимаясь все выше по мере того, как киммериец, ощупывая выдолбленные в камне ступени, погружался в него, словно в воду реки. Туман достиг колен, бедер, пояса, плеч… Конан ощущал его, как моросящий дождь в осеннюю ночь. Он погрузился в эту странную взвесь по шею, минуту поколебался, потом нырнул в туман с головой. И тут же стал задыхаться, что-то сдавило ему ребра, не давая глотнуть воздуха. Отчаянным усилием он подтянулся на руках, словно выныривая из воды, и стал жадно глотать воздух широко открытым ртом.

Он услышал, как Керим Шах что-то говорит, склонившись над обрывом, но не стал отвечать, мысленно перебирая в памяти наставления умирающего Хемсы. Нащупал золотую жилу: она вилась в двух пядях слева от лестницы. Не снимая руки с золотой полоски, он снова погрузился в розовый туман. И понял, что, держась за нее, может дышать. Он глянул вверх, увидел, словно сквозь мутную воду, склонившиеся лица воинов, и кивком головы приказал следовать за собой. После чего стал проворно спускаться, цепляясь одной рукой за выдолбленные в скале углубления, а вторую не отрывая от спасительной золотой полоски.

Керим Шах решительно бросил саблю в ножны и последовал за Конаном, сообразив, что нужно делать, и отдав соответствующие распоряжения своим людям. Те поспешили за ним, более страшась потерять предводителя, чем опасаясь отвесного спуска и колдовских подвохов, ожидающих внизу. Иракзаям пришлось нелегко: равнинные жители не привыкли лазать по отвесным стенам, но, держась за золотую жилу, все благополучно достигли дна пропасти, где их уже нетерпеливо поджидал киммериец.

Отряд двинулся через серебряную равнину, осторожно ступая по золотой полосе, словно канатоходцы в цирке. Шли, как по невидимому тоннелю, понимая, что шаг в сторону означает верную смерть.

Сверкающая тропа привела к лестнице на противоположной стене каньона. Они беспрепятственно поднялись наверх, но здесь, среди обломков скал, усеивавших край провала, их ждали. Шестеро одетых в зеленые тоги людей бросились на них из-за укрытия с ножами в руках.

Возможно, аколиты достигли невидимой границы, через которую не смели переступить, быть может стигийский пояс Хемсы лишил силы их чары. Конан склонен был думать, что все гораздо проще: зная, что за поражение будут наказаны смертью, цепные псы Черных Колдунов решили использовать последнюю возможность и, как подобает мужчинам, победить или умереть.

Среди скалистых обломков началась кровавая схватка, оружием в которой было не искусство чернокнижников, а обычная сталь. Зазвенели клинки, сабли со свистом рассекали воздух, разя плоть, кулаки наносили удары, лилась кровь, а по телам поверженных топтались сражающиеся.

Аколиты дрались отчаянно, они были увертливы, словно змеи, и прыгали по камням, как гигантские зеленые кузнечики. Лишь четверо людей Керим Шаха вышли живыми из этой сечи, но слуги Черных Колдунов полегли все до одного. Убитых и раненых аколитов сбросили в пропасть, и они медленно опустились на сверкающее внизу серебристое дно. Погибших иракзаев стащили под обломок скалы и кое-как присыпали мелкими камнями и гравием.

Покончив с этим скорбным делом, победители, отерев с лиц пот и кровь, огляделись. Они стояли среди потрескавшихся скал, образовавших зубчатый край расщелины. Вьющаяся отсюда по невысокому склону тропа вела к широкой лестнице из зеленого нефрита, которая поднималась на длинную галерею, а за ней высился замок Черных Колдунов, вырубленный, казалось, из цельной скалы. Его стены вздымались высоко над головами, наполняя души людей мрачным восторгом: столь искусно было это творение сверхчеловеческого разума. Немногочисленные окна были прикрыты ставнями. Никаких признаков жизни: никто не встречал, но никто и не нападал на незваных гостей.