Чёрные руины

— Не надо, — сказала Марина, стараясь не слишком выдыхать при этом. — Я уже достала до земли.

Она чувствовала себя по крайней мере неловко: на неё надеются, а она ничего не знает и не умеет! Что же делать?!

В следующую секунду она чуть не выдернула из горы пепла руку. Пальцы отчётливо стали влажными. Причём холодно влажными. Потом ощущение, что пепел начал плотнеть — и оседать.

— Что-то происходит, Буклих, — тихо сказала она. — Знать бы ещё — что.

— А как ты вообще узнала, что… ну, происходит?

— Мне кажется, у поверхности земли появилась вода.

Крылан, недолго думая, тоже нагнулся и сунул руку в пепел. Потом так же быстро выдернул её и, поспешно выпрямившись, прижал нос к рукаву: после слишком быстрого движения пепел, лежавший наверху, взлетел. Крылан чихнул.

— Будь здоров, — тихонько сказала Марина.

— Постараюсь, — проворчал Буклих в тот же рукав.

А потом как-то подозрительно затих, сопя в свой рукав. Марина продолжала изучать странную влагу, пока её не остановил тихий голос крылана:

— Марина… Теперь что-то странное происходит на небе.

Она взглянула вверх.

— Светает? — удивилась она. — Вроде рано для рассвета?

Но для рассвета было не только рано. Для этого рассвета не существовало законов природы и законов дня и ночи. Он нарастал стремительно, постепенно обливая весь мёртвый город настоящим солнечным светом! И плевать было этому рассвету, что вдруг, всё так же откуда ни возьмись, набежали на небо тучи!

— Что… — начал заикаться Буклих, таращась на небо, — что происходит?

Девушке страшно хотелось убрать руку от земли, но она побаивалась, что начавшиеся вокруг изменения берут свой исток именно из её ладони. Как хотелось рассмотреть это странное, похожее на обычное, земное, небо — перед дождливым рассветом! Марина решительно шмыгнула носом и медленно осела так, чтобы не отрывать ладонь от земли. И только сейчас заметила, что пепел тоже осел. Точней — оседает. Прямо на глазах. А руку, вообще-то, захоти она её вытащить, вытаскивать будет трудновато: она будто попала в капкан влажно оседающего пепла, который прессовался чуть не в цемент или в бетон — такой тяжёлый.

— Кажется, дождь начинается, — задумчиво сказала Марина, глядя на небо и с трудом удерживаясь от нелепого желания озабоченными интонациями передразнить Винни-Пуха или Пятачка.

Солнечный луч пронзил собиравшиеся тучи, будто обведя весь мёртвый город своим светом, мягким и правда похожим на утренний. И пропал. А на лицо Марины, запрокинутое к небу, упала тяжёлая холодная капля. Другая… Девушка вздрогнула, заметив, как дождинка выбила в поверхности пепла округлую лунку, подняв небольшой пыльный фонтан.

С трудом вытаскивая ноги из увлажнённого пепла, Буклих подошёл ближе и укрыл от дождя Марину, распахнув над нею крылья. Правда, долго так ему простоять не удалось.

— Я не выдержу, — удивлённо сказал он, морщась от попадающих на лицо капель.

— Сложить можешь? — громко спросила Марина.

— Смогу. Они вымыты. Но как же ты?

— Перетерплю. Не страшно.

Дальше происходило то, что Марине и не воображалось, когда она думала о том, как будет происходить передача стихий Салливану.

Дождевая вода пренебрежительно шлёпала по серой поверхности мёртвого города. Горы пепла осели не только потому, что поплотнели из-за влаги. Они начали смываться водой с неба! Их уносило куда-то — Марина даже придумать не могла — куда именно: стояли-то они с Буклихом на ровном месте.

Но вот последние слои пепла стронулись с места, и Марина чуть истерически не захихикала: «Рука моя! Я так рада тебя видеть!»

А та неожиданно начала подрагивать. Стало не до смеха. Марина удивлённо разглядывала разваливающиеся комки земли под рукой, и это действо её так заворожило, что она вздрогнула, услышав откровенно испуганное:

— Марина, поднимайся!

Крылану пришлось самому её поднимать: заледеневшая от дождя, хлынувшего уже ливнем, оцепеневшая от долгого сидения на корточках, девушка не могла даже разогнуться. Прижавшись друг к другу, чтобы удержаться на ногах, они оба испуганно смотрели на землю, которая начала разверзаться перед ними. Под сильными струями, зажимаясь от холода, они дружно пятились, сами не зная куда, лишь бы не свалиться в постепенно углубляющуюся ямищу, куда неслись серые потоки.

А потом крылан вздрогнул так, что дёрнулась вместе с ним и девушка.

— Что? Что ты увидел?

— А ты? Не видишь? — пропищал Буклих. — Трава!!

Зелень в пасмури странного утра просто выхлёстывала из-под серой земли. И не только трава! Уже потянулись кусты, обвивая странным венком растущую яму, а от неё, как зелёное солнце, распространяясь всё дальше во все концы города. Небо решило не отставать: с него вдруг снова хлынули сквозь потоки дождя потоки солнца.

— Слепой дождь! — обрадовалась Марина, стуча зубами от влажного холода и продолжая отступать от ямы.

— Какой? — поразился крылан, сжав плечи до упора и сам постукивая зубами.