Чёрные руины

Марина сидела, опустив голову, и слегка постукивала ботинком по ножкам стола, неожиданно сникшая, будто в кратком эпизоде столкновения закончились все её силы. Шторм помедлил, осторожно выглянул в коридор, где уже не было никого, кроме тех, кто, не подозревая о происшествии, мирно проходил в аудиторию. Выждав паузу, когда в коридоре вообще опустело, он выскочил за лежащим у стены ботинком.

Вернувшись, он присел перед сидящей Мариной, чтобы надеть обувку на её босую ногу. Пока завязывал шнурки, подумал, что впервые видит так близко её ноги — особенно ступни, маленькие и изящные… Э-э… Не захочет ли она двинуть ему снова по лицу — уже этой ножкой, маленькой, но опасной в этой крепкой обуви? Она покосилась на него. Фигурка девушки теперь уже не выглядела боевой, а скорее… такой, что ему захотелось обнять её за плечо и доказать, что всё и всегда будет отлично… Нет, так обидно и предательски она бить по лицу не будет — почему-то решил он. В коридоре-то они оба стояли. Там — лицом к лицу, на равных.

— Если ты хотела наказать Риналию, то почему ударила меня? — Он хотел улыбнуться, показывая, что спросил шутливо. Улыбнуться не смог: скула немедленно начала болезненно ныть.

— Анекдот вспомнила, — хмыкнула она. — Судья спрашивает убийцу: «Почему вы решили убить свою жену, а не её любовника?» А тот: «Легче один раз убить её, чем каждый день убивать её новых любовников».

Она съехала со стола (он не пошевельнулся, поняв, что драться она больше не будет) чуть в стороне, чтобы не прикасаться к нему — тоже понял он, и почему-то её движение вызвало в нём глухое раздражение. Или это из-за того, что она вдруг взглянула на него мельком, но с каким-то вызывающим блеском в глазах?

— Ладно, — сказала она опять напряжённо. — Больше вякать не буду. Нравится тебе с ними в обнимку ходить — ходи. Мне этого, видно, не понять. Но раз так у вас заведено, не мне в чужой монастырь со своим уставом лезть. Как и в то, каким образом у вас заведено наказывать ни за что.

Он только открыл рот спросить, что Марина имеет в виду, как она выпорхнула за дверь. Одновременно раздался первый, предупреждающий звонок, и Шторм вспомнил, что опаздывает в свой корпус. Крупным шагом торопясь на первую пару и слегка прихрамывая (хорошие у Марины ботинки!), Шторм жалел лишь об одном: он не успел наказать официальную невесту, как внезапно пожелалось посреди неловкого разговора с нею. Не успел поцеловать этот упрямый рот так крепко, чтобы она помнила долго, что значит злить ведуна… А ведь ещё предстояла встреча с Буклихом, который знал, что друг собирался с утра навестить Марину. Представив себе насмешки крылана при виде ссадины на скуле, Шторм только вздохнул. Но улыбка с его лица не пропала, хоть и кривоватая.

Посреди разговора с женихом Марина нашла потенциальный и временный выход из финансового положения, не обращаясь с претензией к этому гадику, который слишком долго смотрел на её губы, а не в глаза. Похотливый дурак!.. Так и не поцеловал!.. Ладно, о нём подумаем потом. Кажется, в осенённости идеей свою роль сыграл адреналин, который она испытывала, пока говорила со Штормом. Хоть какой-то шерсти клок с этого бара… ой, ведуна… Теперь предстояло обдумать идею.

Поэтому и ещё по одной причине она вернулась за первый стол в аудитории — на радость Кар Карычу. С последними входящими в аудиторию тёмными драко Марина передала Мелинде, чтобы не беспокоилась, записку: «Мне надо кое-что обдумать. Посижу сегодня одна». А потом следила за учебным рядом со светлой драко: как Мелинде передали записку, как она её прочитала и взглянула с улыбкой, кивнула. Марина, беспокоившаяся, как бы светлая драко не обиделась, с облегчением выдохнула.

Она могла бы обдумывать свою идею и сидя рядом с Мелиндой. Но ворчание живота, недовольного из-за неожиданного воздержания, было слышно слишком хорошо для близко сидящего. Кстати, мельком посмотрев наверх, Марина заметила Риналию, причёска которой теперь превратилась в обыденный гладкий «хвост», пока ведунка не вернулась в свои апартаменты. Её окружали испуганные девицы, которые вполголоса ворковали ей что-то утешающее. Риналия, словно почувствовав её взгляд, глянула, сморщилась и быстро отвернулась. Но тот же испуг на её лице прочитался ясно.

Девушка ощерилась в усмешке. Подумала-подумала, стоит ли при следующей встрече с ведункой делать зверское лицо, и махнула рукой: много чести — пугать её каждый раз! Не до того. Времени и так мало для всего, что Марине нужно сделать.