Чёрные руины

— Если говорить рассудочно, — спокойно сказал ведун, — твои поцелуи мне нравятся. Марина, поторопись. Ты заставляешь Буклиха ждать.

Но девушка упрямилась. Она не хотела снова проявлять… инициативу. Ей хотелось, чтобы он нагнулся к ней и… Поэтому она наклонила голову и мялась, не зная, как объяснить жениху… Шторм, оглянувшись на дверь, положил ладонь на плечо Марины. Девушка застыла, когда та же горячая ладонь скользнула ей под подбородок и мягко заставила приподнять его, чтобы её несмелые глаза встретились с его уверенными. Шёпот пронизал всё тело сладкими мурашками:

— Ты хочешь, чтобы я сам… Хо-очешь…

Горячее дыхание опахнуло её полураскрытые в предвкушении губы. Она набрала воздуха, чтобы вздохнуть… Его жёсткие губы с жадностью накрыли её рот. Из её рук выпала сумка, приготовленная в дорогу, и девушка успела шагнуть к стене, чтобы прижаться к ней: под напором Шторма она еле стояла на ногах, а потом стало всё равно, сознание поплыло, она ощущала его руки, его рот, но перед глазами — только его требовательные голубые глаза, в которых лёд тает, тает, а с ним — и она…

Она оказалась сильней в этом поединке.

— Шторм, что ты делаешь… — в мгновение прояснённого сознания выдохнула она, слабо отталкивая его от себя. Он наткнулся губами на её ладонь, выставленную в протесте, но застонала она, почувствовав, как язык прошёлся по ладошке, вызвав сладостную судорогу во всём теле. И всё же она собралась с силами и чуть не со слезами позвала: — Шторм! Пожалуйста, Шторм, ты сам потом…

Он отпрянул, некоторое время с недоумением разглядывал её, смущённую, испуганную, раздетую до белья, потом перевёл взгляд на камзол, валяющийся у него под ногами, и… захохотал.

Тринадцатая глава

Одевались молча и в темпе. Впрочем, Этому одеваться долго и не надо: влез в камзол свой — и всё. Впрочем, нет — оказался заботлив: едва застегнул последние пуговицы, тут же шагнул помочь ей. Хотя ещё как сказать — помочь. Лучше б не подходил. От его прикосновений Марина, как ни старалась прятаться, всё равно содрогалась — вся «в нервах» после маленького происшествия, да и от невольного ожидания новой «атаки». Один раз он с удивлением на лице (почему-то сейчас он и не думал скрывать эмоции) легонько погладил её по талии и даже покачал головой.

— Ты в этой одежде совсем другая.

Смолчала, хотя и хотелось сказать: твоя Марина сиднем сидела в апартаментах, никуда не выходя, оттого и ела постоянно, потому что нечем было больше заняться — только есть и листать журналы. А значит, одежда не при чём.

В последний момент, когда Шторм уже нетерпеливо тянул её к двери, она выкрутила свою кисть из его захвата и бросилась к зеркалу. Ужас! Выдернула ящичек с косметикой, раскидала мелочи в поисках нужной помады.

— Что ты делаешь? — рассердился ведун.

— Я делаю всё, чтобы Буклих надо мной не хихикал! — отрезала она, поспешно замазывая вспухшие от его поцелуев губы.

Он виновато кашлянул — и Марина замерла, откровенно пялясь на Шторма: он ещё и виноватым умеет себя чувствовать?! Опомнилась и быстро намазала помадой губы только внутри — так, чтобы цвет до их границ не доставал. Теперь незаметно, что губы припухли и слишком красные.

— Буклих убьёт, — заметил ведун, неотрывно глядя в зеркало, на её рот, и явно забывшись, потому что непроизвольно и голодно ощерился. Последнее впечатление Марины: кажется, он всерьёз жалеет, что согласился ехать в пустоши.

Буклих не убил, но брови на помаду вскинул и признался:

— Никогда не понимал человеческих девушек, когда они говорят, что должны к чему-то подготовиться. И никогда бы не подумал, что поездка в пустоши может быть таким ответственным мероприятием, для которого нужна помада на губах. Прости, Марина, если неправильно тебя понял.

— Вы собираетесь болтать — или мы поедем? — недовольно сказал ведун. — Время-то уже близко к вечеру. Не забудьте: здесь темнеет быстро.

Уже в машине Марина, севшая назад, к Буклиху, взволнованно спросила:

— А пустоши и правда находятся по дороге к коллектору?

— Ещё бы, — буркнул, не оборачиваясь, Шторм: он приглядывал за пассажирами в верхнее зеркальце салона. — Именно там и находятся. До сих пор не понимаю, как туда несёт Буклиха, после всего того, что нам там пришлось испытать.

Крылан что-то буркнул — и счастливо вздохнул.

— А в коллекторе вы бывали? Ну, кроме последнего раза? — жадно расспрашивала Марина. — Что он собой представляет? А туда можно?

— Мёртвый город, — отвечал Буклих, привычно сидя боком и хлопая на неё круглыми глазами, — вот, что такое коллектор. Мы там все были — кто с факультета некромантии. А зачем тебе туда?

— Ну, на пустоши же вы меня везёте — посмотреть, что это такое. А вдруг и в коллектор можно? Это же почти чудо — одинокий город, который заваливают отбросами магии… Жуть! — И Марина передёрнула плечами.

— Одинокий город? — фыркнул ведун. — Похоже на строку из стихотворения. Марина, ты, случайно, стихи не пишешь? Ко всему прочему?