Чёрные сердца

— Ну что же, — вздохнул «истинный». — Согласно нашим древним писаниям, когда-то давно, когда мир был другим, и на небе не существовало облаков и звёзд, в эти земли пришли наши предки. Изгнанники из других миров. Небольшое племя, несущее на себе бремя сохранения и продолжения своего вида в последующих веках. Их путь был настолько долог, что через несколько поколений они уже забыли, откуда шли, и куда, и за что были изгнаны. Они забыли, кто они, и откуда. И в итоге они осели в пустошах, постепенно привыкая и адаптируясь к суровым условиям, и ведя кочевой образ жизни. Со временем племя разрасталось, изменяя изгнанников не только внешне, но и внутренне. Впрочем, новые поколения уже и не были никакими «изгнанниками». Они были полноправными детьми пустошей, рождёнными ею. Старая и новая кровь начала враждовать и не понимать друг друга всё больше и больше. Одно, единое когда-то, племя, превратилось в два, а после те два превратились в четыре, разбредаясь по пескам и продолжая разделяться. И единственное, что осталось, объединяющее всех — память о том, что их истинный дом где-то в другом мире. «Истинные» — теперь это всего лишь звук, всего лишь традиция.

— Я не совсем понимаю, как это может помочь мне, — ответил Никто, выждав паузу.

— Это ещё не всё, — продолжил Старейшина. — Однажды предки наткнулись на земли, которые были пустынны даже на фоне пустошей. Долина, которая буквально высасывала жизнь из «истинных», рискнувших углубиться в неё. В ней не было ничего, что могло бы быть полезным для жизни, никаких ресурсов или источников жидкости, поэтому соваться в неё и не было никакого смысла. Однако она необъяснимо манила к себе, одновременно с этим опустошая смельчаков, отправившихся туда. Некоторые даже возвращались обратно, будучи истощёнными, и полностью безумными, бормочущими себе под нос жуткие вещи. Но какие бы странные, бессвязные и безумные вещи они не рассказывали, во всех этих рассказах была одна общая деталь — огромная статуя, какая-то чудовищная голова с раскрытой пастью, сотканная из тысяч каменных змей. И ослепляющие глаза, выворачивающие наизнанку.

Никто задумчиво прищурился, а старик продолжал:

— Согласно легенде, тот, кто сможет заглянуть в эти глаза, и сохранить здравый рассудок, сможет вернуть «истинных» в их… истинный дом, из которого они были изгнаны однажды.

— Я думал, что пустыня уже давным-давно стала домом для многих твоих сородичей, — произнёс Никто.

— Это всего лишь легенда, — пожал плечами Старейшина. — Мало кто вообще задумывается о подобных вещах, не говоря уже о том, чтобы искать какой-то там, «истинный дом», который является не более чем сказочкой для детей.

— Довольно странно слышать такое от Старейшины, — ответил демон.

— Ритуалы должны строго соблюдаться, безусловно, — внимательно посмотрел старик в глаза демону. — Однако я всё же реалист, а не какой-то дикарь. Легенды есть легенды, а реальность есть реальность.

— Это место существует на самом деле, эта долина? — задал вопрос Никто, после небольшой паузы.

— Да, — кивнул Старейшина. — И те редкие безумцы, вернувшиеся оттуда и превратившиеся в безвольные овощи, пускающие слюни — тоже правда. Арексис с самого детства была буквально заворожена их бредом и этой чёртовой долиной.

— Странно, — произнёс Никто. — Я не видел в селении ни одного безумца, пускающего слюни.

Старейшина хмыкнул:

— Потому что здесь не место для таких.

Никто немного склонил голову набок и посмотрел на Старейшину. Но всё же он не озвучил то, что непременно озвучил бы Айзек:

«Так вот почему ты лишил её глаз? Слепая не сможет заглянуть в глаза безумию, когда, повзрослев, неизбежно отправится однажды в долину, подгоняемая жаждой знаний. И вот она повзрослела».

В конце концов, кто сказал, что милосердие не может приобретать причудливые, извращённые формы? Иногда ради милосердия совершаются довольно странные вещи, со стороны выглядящие настоящим безумием.

* * *

— Так странно, — прошептала Арексис, прижавшись к Никто.

Их нагие тела лежали на шкурах, пропитанных запахами эфирных масел от разгорячённой, но уже остывающей плоти. Маленький шатёр освещался лишь слабыми огоньками жаровни, отражаясь на коже разноцветными отблесками. А в воздухе витали древесные нотки, смешивающиеся с ароматами каких-то цветочных трав. Арексис была мастером в подборе ингредиентов, подходящих для определённого случая. И доказала это в очередной раз.

— Что же именно? — тихо ответил Никто, поглаживая её бедро.

— Когда мой свет померк навсегда, я думала, что тьма будет теперь окружать меня вечно. Что все мои мечты и фантазии останутся теперь в… мечтах и фантазиях… где-то там, где светит солнце, только уже не для меня.

Никто коснулся пальцами её пустых глазниц, затем провёл ладонью по щеке.

— Я никогда и подумать не могла, что однажды в моей жизни произойдёт нечто подобное, — продолжила Арексис, накрыв его ладонь своей. — Вот так встреча, правда?

— Правда, — ответил демон.

— Но для тебя это, наверное, просто ерунда, — в голосе «истинной» послышалась грусть.

— Вовсе нет, Арексис, — произнёс демон. — Вовсе не ерунда.