Чёрные зеркала

У сектора нас ждали. Два из трёх упырей.

— Мы это… с новостями, — выдал главный. — Этот олух, — он кивнул на собрата, глядящего в пол, — вечно всё усложняет и от работы отлынивает. Вот и в библиотеке вместо поисков детские книжки читал. Но кто бы мог подумать…

Он сунул мне в руки книгу, предназначеную точно не для учеников Гвендарлин, а для магов помладше. Я видела похожие у детей в посёлке. У богатых детей. Они полностью состояли из картинок.

— Что мне с этим делать? — спросила я устало.

— Для начала название прочитай, — усмехнулся упырь.

Я посмотрела на титульную страницу и подпрыгнула на месте. На ней витиеватыми буквами было написано: «Книга надежды»…

Глава 18. Ночь мертва

Найденную упырями книгу надежды мы рассматривали по очереди который вечер. И всё без толку. Леди Барбара, как и другие выпускники Гвендарлин ее поколения, считала, что та способна отвечать на любые вопросы. Достаточно просто спросить. Однако этого явно было недостаточно.

— Но ведь это она, так? — спросила нас Юмми. — Та самая книга?

Все закивали. В подлинности находки мы не сомневались, поэтому спрятали в берлоге. Подальше от чужих глаз. Пусть она и выглядела обычной детской книжкой, полностью состоящей из красочных картинок, таковой точно не являлась. Об этом свидетельствовали некоторые рисунки. Например, девушка с каштановыми волосами, сидящая перед зеркалом в компании синего кота и черной кошки. Или парень, разгуливающий вместе с призрачными волками. А еще девчонка в костюме белки взлетевшая в воздух в колесе.

— Неудивительно, что никто не обращал на нее внимания, — проворчал Элиас. — Смысл большинства картинок способны понять только мы.

— Вот именно, большинства, — припечатал Брайс. — А как быть с остальными? На картах погадать или на кофейной гуще?

Рашель сердито покосилась на него, изнывая от желания запустить чем-нибудь тяжелым, но смягчилась при виде серых пятнышек на щеках.

Карантин в секторе темных закончился. Я понятия не имела, как Эмилио объяснил леди Виэре осведомленность об изменениях во вредительском рецепте, но Шема точно не выдал. Едва ученики перестали быть заразными, им разрешили выходить. Пока, правда, возможностью воспользовались только парни, девчонки прятали пятнистые лица, сидя по спальням. Волдыри зажили, но серый цвет сходил постепенно и, что самое обидное, медленно. Повезло еще, что мэтры смилостивились и не требовали от учениц ходить на занятия, передавали задания прямо в сектор.

— Нужно просто пораскинуть мозгами, — сердито заметил Ульрих. — Наверняка, это подсказки. Например, картинка со спящей женщиной и темной фигурой над ней символизирует Литисию Дитрих и основательницу. Что еще мы там видим? Свет, льющийся с потолка. Вряд ли он тут для красоты. Нужно понять, что он значит, и, возможно, удастся спасти леди Дитрих.

— А что означают разбитые горшки на фоне пятнистой луны? — не сдавался Брайс.

— Что их разбили о чью-то голову! — лопнуло терпение Юмми. — Всё, хватит на сегодня. Расходимся. Завтра, если не забыли, ночь духа. Выспитесь, как следует. Кто знает, какие сюрпризы приготовили дражайшие основатели…

— Расходимся, — прошептала я, ломая голову над другой картинкой.

На ней был нарисован мужчина с кошачьей мордой вместо лица. Он крепко держал за хвост вырывающуюся птицу. Непосвященному рисунок показался бы жестоким. Но я не сомневалась: птица — это Гвенда Ван-се-Рмун. Плененная Гвенда Ван-се-Рмун. Но кем? Эмилио или Элиасом? Только они происходят из «кошачьей династии».

****

Прежде чем началась ночь духа, на меня обрушились новые потрясения. Во-первых, пришло распоряжение, подписанное лично главой совета Многоцветья, о моем аресте по обвинению в убийстве Дэриана. Его папочка решил, что раз мне удается высасывать подчистую энергию из предметов, могу проделать то же самое с магами. Во-вторых, директор категорически отказался выполнять распоряжение. Мол, по закону, преподавательский состав имеет право не выдавать учеников, которые находятся под защитой Гвендарлин, а сам приказ вообще не имеет силы, раз подписан отцом убитого парня.

А, в-третьих… В-третьих, все узнали, что я из семьи Ван-се-Росса. Видно, стараниями всё того же Грегора Уэлбрука, еще на летнем балу заподозрившего фамильное сходство между мной и главой клана. Вот только он ошибся, объявив, что я внебрачная дочь герцога Эдварда. Грешок, который предпочитают не афишировать. Но Его светлость заботится о моем будущем, как-никак единственная дочка. От герцогини-то у него только сыновья, а он всегда мечтал о девочке.

После уроков и практики, на которых бесконечно ощущала на себе десятки взглядов, я спряталась в спальне от всех сразу. Раздражение усиливалось. Хотелось рвать и метать. Я сама не понимала, что злит сильнее: желание Уэлбрука арестовать меня или открывшееся родство с герцогским кланом. Какая разница, отец или дед мне герцог Эдвард. Факт оставался фактом: во мне текла его кровь.