Чёрные

Мы с Доктором занимались приготовлением по хозяйственной части, которая заключалась в приобретении инвентаря, а Рольф был полностью сосредоточен на поиске информации. Видеться мы стали довольно редко – он постоянно где-то пропадал, не посвящая нас в детали. Нашими успехами тоже практически не интересовался, что не могло не огорчать. Сначала мы думали, что Рольф настолько нам доверяет. Но вскоре поняли, что, на самом деле, ему было совершенно все равно: достали мы что-то или нет. Он с такой самоотдачей готовился ко второму походу, что пошел бы и один, и в той же самой джинсовке, и в то же самое место.

Быстрее всего нашлись лопаты и нормальные фонари. Сложнее дело обстояло с хорошими ножами, но и они вскоре у нас появились. Армейской формой разжились у братьев, с одним из которых старший брат Доктора учился в одном классе.

Два безмозглых переростка, старше нас, и многих из своей компании; футбольные фаны зарождающегося в нашей стране движения футбольных хулиганов, ничего общего с болельщиками не имеющего. Братья, кроме того, мнили себя неофашистами, – тоже вылезшее на свободу новое веяние, но ничего толком о движении неофашистов не знали, только безобразничали и одевались по-скинхедски. Лысые; в подвернутых джинсах и армейских ботинках; в черных футболках и болтающихся подтяжках; горластые и задиристые – эти парни слыли бедой района: орали и хулиганили, провоцировали и оскорбляли, никогда не пропускали ни одной потасовки, часто выступая зачинщиками просто так, для потехи. Имели кучу приводов, а старший условный срок за воровство колес с легковушки из соседнего двора. Условный лишь потому, что: с одной стороны, – его взяли «на месте», но с другой, – предъявить, по сути, было нечего: он лежал пьяным в кустах около той самой машины, и все.

А события развивались так. Увидев бегущих к ним ментов, старший скомандовал брату чтобы «мотал», а сам завалился в кусты и притворился спящим. Они и правда пошли «на дело» прилично «датыми». История вышла нелепая: возле стоящей на кирпичах машины разбросаны колеса и пьяный в кустах, а вора, не привыкшим к беготне ментам, догнать не удалось. Имущество, казалось бы, не украдено и не пострадало, но хозяин, мужичок старой закалки, настоял на «возбуждении». Дело надо было как-то закрывать. Пригодился пьяница. Закрыли «примотав» старшему брату без доказательств «1,5 условно».

Несколько лет после этого братья при каждом удобном случае угрожали мужику расправой, а когда открыто вышли на тропу беспредела, подвесили правдолюба за ноги к антенне на крыше шестнадцатиэтажки. Там его обезображенный, разлагающийся на жаре труп через несколько дней и нашли с кляпом во рту и выклеванными глазами. Совершенно случайно, из-за полчища кружащих и галдящих над крышей ворон.

Именно у этих идиотов, кто-то из родственников, то ли живший с ними брат матери, то ли отчим, служил в строительных войсках майором, а воровал, как последний каптер.

Весь инвентарь Пиво и Сила, такие кликухи братья носили среди своих друзей, местной шпаны, забарыжили нам по сходной цене, и лишь форму «подогнали» просто так, «за пиво», когда «сделались» членами нашей группы.

Звали их Василий и Дмитрий Абрамовы. Ими Рольф без предварительной, по своей ошибке, проверки согласился «усилить» нашу группу. Ребята и правда были здоровые, с разницей в возрасте в четыре года, но похожие друг на друга, как помидоры, что торгаши выкладывают на витрину. Определить кто из них старше не представлялось возможным еще и по причине равного скудоумия.

Доктор Рольфу их не навязывал. Что-то навязать Рольфу и раньше никому бы не удалось, а сейчас его, меняющегося на глазах, даже переубедить стало крайне сложно. Доктор просто сказал, что есть такие крепкие ребята, братья, готовые к авантюрам. Рольф тогда пропустил мимо ушей слово «авантюра», но, как оказалось, не забыл, а лишь «приберег до случая», усилив свои выводы про Доктора. И когда одной весной такой случай представился, припомнил Доктору, как тот назвал дело всей его жизни.

Кроме того, у братьев можно разжиться армейской формой. Про то, что лопаты и другой инвентарь мы купили именно у них, промолчал. Я подтвердил мощность парней, но, в свою очередь, тоже кое о чем промолчал. К сожалению, оказалось совсем не «кое о чем», а о самом важном – об отсутствии у них мозга. Рольф был поглощен приготовлениями, не вспоминал и не находил времени, да и особого желания, познакомиться с новыми, доверяя нашему выбору.

Сейчас это кажется фантастикой: он еще не был таким разборчивым, и кому-то доверял! Но это только потому, что еще не стал «настоящим» Рольфом. Настоящим он становился раз от раза, вернее, с каждым разом все больше и больше, и к концу нашей дружбы от того Ромы, как я его еще называл, но уже все реже, и с которым меня свела судьба на первом курсе техникума, и с которым мы, увлеченные общим делом, провели несколько лет, не осталось и следа. А стал он в результате беспощадным, жестоким хищником, наглым и циничным мародером.