Чёрный алтарь

В свои восемнадцать лет она закончила школу с отличием, могла делать всю домашнюю работу, прекрасно готовила. Всему этому она научилась у матери, так как проводила с ней достаточно много времени. О парнях пока не было и речи. Скептически разглядывая себя в зеркало, у Мариэль возникала только одна ассоциация, она сравнивала себя …с молью. И ещё ей иногда приходилось становиться невольной свидетельницей мужских разговоров Карла и Люка о женщинах, да и Джонни порой ронял фразы, неприятные как на её взгляд, об отношении полов. Джон даже оставил эту тему для подшучивания над ней, и всегда становился на её сторону, когда их сестрёнка Джейн в язвительной, свойственной ей форме подкалывала её по поводу её девственности. И Мариэль казалось, что на самом деле только Джон и мама гордятся ею за её рассудительность и целомудрие. Не то чтобы Мариэль не хотелось влюбиться, просто она ещё не встретила того, кто подобрал бы к ней ключик. Ни одному юношескому лицу пока не откликалось её сердце, хотя попытки завладеть её вниманием молодыми людьми конечно же были. Вот только её сердце всё время кого-то ждало, но об этом знал лишь верный Рэд.

Часы пробили восемь, пора было спускаться к ужину.

Поразительно, но сегодня все были в сборе! В последнее время они уже давно не собирались всей семьёй за ужином. Даже Джейн отменила своё свидание, а Люк отложил свою возню в гараже, видно с ними очень серьёзно поговорил Карл. Он теперь был за старшего в семье Бруксов.

«Ну почему он так сильно чем-то обеспокоен?»- мелькнуло у неё в голове. Мариэль снова взглянула на старшего брата, и сердце заныло в плохом предчувствии.

— Как закончите с ужином, я бы хотела с вами поговорить, так что не расходитесь. Это ненадолго, — негромко произнесла Алиса. Мать ждала пока окончиться чаепитие, хотя сама так ни к чему и не притронулась.

Мариэль отставила, пустую чашку и посмотрела на Джона. Сегодня была его очередь убирать со стола, а он как обычно делал вид, что его это не касается.

— Ты не голодна, мама?

— Да, я совсем не хочу есть, объясню почему, — Алиса подвинулась ближе к столу, — Неделю назад я снова была у доктора. В последнее время я чувствовала себя неважно. И вот завтра, мне необходимо срочно лечь в больницу. Меня будут готовить к операции в клинике Бауэра.

Все переглянулись, только Карл молча уставился перед собой.

— А почему мы ничего не знали про врача, почему ты не сказала, что тебе плохо? — Джон возмущенно вскочил, — И вообще, операция это очень серьёзно, нужно обратиться к другим специалистам, может это лечится иначе, без оперативного вмешательства!

— Джонни, сядь! Мама не хотела расстраивать вас заранее. Это я возил её к доктору, вы все его хорошо знаете — это доктор Чейз. Это именно он пытался спасти нашего отца. У мамы тот же диагноз. Это опухоль и её надо срочно оперировать. Ждать? Об этом не может быть и речи. Мы не можем терять драгоценное время, — сдерживаясь, ответил Карл, наградив брата тяжелым взглядом из-под сведенных на переносице бровей.

Мариэль подняла на Джона свои большие потемневшие от страха глаза. Он тут же нахмурился и отвернулся.

— За старшего остаётся Карл. Это даёт ему право принимать решения, а вы слушайтесь его. Будьте все вместе, помогайте друг другу. Мальчишки — заботьтесь о сёстрах, а вы девочки — ухаживайте за этими оболтусами. Возможно, меня не будет очень долго, будьте мужественными, и будем оставаться оптимистами правда, Мариэль? — мать легонько коснулась её плеча.

Мариэль закивала, глаза застилали предательские слёзы, а в горле стоял непроходимый ком.

— Иди, дочка, в свою комнату, там ты быстрее успокоишься. Нет, Джон! Останься, ей лучше побыть одной, она умеет взять себя в руки. Ну, вот и всё на сегодня, — ласковым взглядом, Алиса обвела своих детей.

Мариэль сорвалась с места и вихрем взлетела наверх. Она долго сидела в темной комнате, дрожащими руками смахивая слёзы:

— «Нет, не накаркала, просто я чувствовала сердцем неладное. Я словно ощутила горе по запаху, но это не я притягиваю беды, они сами преследуют нас! Мама, …моя бедная мама!»

Алиса знала свою дочь, действительно, если бы сейчас кто-нибудь зашел поговорить с ней или принялся успокаивать — у Мариэль тот час началась бы истерика!

Она уснула тяжелым без сновидений сном. Наутро эта тяжесть отложилась не только в голове, но и на сердце девушки, хотя Мариэль знала, что плакать уже не будет.

Она взяла себя в руки.

Алиса не захотела, чтобы все дети ехали с ней в клинику. Поэтому они тихо простились с ней на веранде. Все по очереди, кроме Карла, он повез маму в центр.

Стоя вчетвером на улице, они провожали глазами его машину. Вот также однажды на ней уехал в больницу и их отец.

— Молчи сейчас, Мариэль! Без твоих пророческих комментариев и так тошно, — словно предупреждая её мысли, резко бросил Джон вдруг охрипшим голосом, развернулся и первым побрёл в опустевший дом.

— Я и молчу, — вздохнув, ответила Мариэль, уже стоя в одиночестве. Ей наоборот, совершенно не хотелось идти домой. Дом без родителей казался абсолютно осиротевшим, осунувшимся и таким одиноким.