Чёрный горизонт

— Хрен тебе, скотина! — в голос орал я. — Никуда отсюда не уйду! По крайней мере до завтрашнего утра! Понял?

Драконыш поднял острую треугольную голову, взглянул на меня, будто на спятившего клоуна, выгнул шею и улёгся обратно, намеренно отвернувшись.

— Это что получается? — Истерика продолжалась с феерическим размахом. Адреналин гранёными стаканами. Я вскочил, схватил камень, запустил в дракона. Не попал. — Ну и валяйся тут, скотина! А я… А я…

Где Карасик? Конечно, там, где я его и оставил. Мерин всегда был редким флегматиком, на взбесившегося хозяина покосился неодобрительно, но и только. Я сбросил дорожные сумки, снял с Карася седло, швырнул наземь.

— Пасись сколько влезет! А я отдохнуть хочу!

Карасик посмотрел на меня неопределённо-озадаченно, как умеют только лошади.

Куда пропал мешок с едой, который выдала мне пани Клара Волошкова? Отлично, вот он!

Я вернулся к дракону, подошёл к нему практически вплотную. Серенький встрепенулся, чуть приподнял сложенные на спине крылья. Под нижней челюстью приоткрылись клапаны аппарата огнеметания. Мне было решительно плевать.

— Вот! — Я швырнул котомку под самой мордой Draco volans. — Ночевать буду здесь! Ясно? Прямо здесь!

Серенький издал звук, похожий на отрыжку. Скорее, ворчание. Подвинул правую переднюю лапу, уронил голову. Опять уставился на меня.

Съест? Испепелит? Да в гробу я видел ваш Меркуриум, Университет, Совет Первых и эту поганую Вселенную! Чтоб вы все провалились!

Решено так решено — адреналин бурлил в моём кровяном русле, словно магма в жерле вулкана, — устроюсь спать рядом с этим… этим существом класса «Saga». Где вино?

Я рванул так сильно, что кожаные шнурки, затягивавшие горловину мешка, порвались. Клара — женщина основательная, кушанья в дорогу укладывает правильно — самое тяжёлое внизу, сверху дурацкие пирожки и курочка! Кувшин на самом дне, под ним свёрнутое в несколько раз чистое полотенце — при возможном ударе глина не разобьётся, да и пану Николаю будет чем вытереться после умывания.

В городе сосуд мне только показался небольшим, на самом деле он вмещает литра два. Вино чудесное, крепчайший настоявшийся красный мускат, да только все нормальные люди пьют его разбавленным водой вдвое-втрое.

Выбил пробку.

— Твоё здоровье! — Я нарочно стукнул кувшином по светлому серебристому когтю передней лапы серенького. Он не отреагировал. — Слышишь, гадина?

Выдул одним махом почти половину. Закашлялся. Повело моментально, это естественная реакция на тяжёлый стресс. Схватил пирожок с капустой, зажевал. В недрах огромной груди ящера зародился тяжёлый, гулкий звук — будто камни перекатывались. Стихло через несколько секунд, и я решил, что серенький обращался явно не ко мне. Вдруг у него обычное несварение?

Что было дальше, я помню плохо — Кларин сладкий мускат ударил в голову почище спирта.

Мне было плевать на всё. Я ругался, вопил, пару раз пнул лапу ящера, пытался угостить его копчёной курицей, тыкал пальцем в нос дракона, что-то доказывал. Взгляд серенького был осуждающим и проникновенным, как у героя романа Фёдора Достоевского, который я читал лет четыреста назад.

Следующее воспоминание: я проснулся глубоко ночью — было холодно, и неимоверно хотелось отлить. С трудом встал, незнамо как добрёл до ближайшего дерева, сделал свои дела, вернулся к «груде камней», рухнул рядом. Машинально подвинулся ближе — от зверя истекало приятное тепло. Прижался спиной к жёсткой шкуре, ну чисто печка!

Я не понимал, что происходит и где нахожусь. Нервный срыв и алкоголь дают непредсказуемые последствия.

Пробудился я оттого, что очень хотелось пить и солнце било прямо в глаза.

* * *

— Что это было, Карасик?

Ответа, понятное дело, я не получил. Карась до самого утра отдыхал близ пристани и приободрился, лишь увидев пошатывающегося и не совсем адекватного хозяина, явившегося значительно позже рассвета, скинувшего на берегу реки одежду и «рыбкой» кинувшегося в воду прямиком с причала.

Экологии Меркуриума можно только завидовать, посему я отпился проточной речной водой до тошноты в прямом смысле — меня вывернуло на прибрежном песочке, но зато головушка приобрела свойство немножко соображать. Надев только льняные нижние штаны и затянув тесёмки, я подошёл к невозмутимому Карасику и озадачил его сугубо риторическим вопросом — что же всё-таки это было?

Мерин искоса глянул лиловым глазом. Пили бы вы поменьше, ваша хозяйская милость.

— Карась, вот скажи, я правда не сумасшедший? Вчера мне ничего не привиделось?

Не привиделось, материальные доказательства налицо. Следы моего пьяного буйства, высокая летняя трава, примятая огромным телом серенького, на земле отпечатки трёхпалых когтистых лап. Детектор молчит, значит драконыш исчез перед рассветом, остаточный фон биоизлучения теряется через несколько часов. Надо же, меня он не побеспокоил! Просто ушёл, вернее улетел — эти рептилии предпочитают полёт пешим переходам.

Меня вновь затошнило при воспоминаниях о вчерашнем вечере. Прав Карасик — с алкоголем надо завязывать, при моей профессии это чревато.