Чёрный и синий

Мужчина в темно-синем костюме стоял у бара. Он стоял далеко, но расположился прямо напротив того места, где штора приоткрылась на несколько дюймов, и наблюдал за нами чрезмерно заинтересованным взглядом глаз, которые изображали безразличие. Я почувствовала желание Блэка задёрнуть штору, или, возможно, дать ему в рожу. Коснувшись его подбородка, чтобы заставить посмотреть на меня, я заговорила вслух.

— В каком отношении, Блэк? — повторила я.

Он посмотрел на меня, хмурясь. «Во всех отношениях. Сейчас мы оба охрененно гиперчувствительны, понятно? Так что просто… пожалуйста… помни, что дело не только в тебе. Я очень сильно стараюсь не быть засранцем».

Горячий завиток вышел из его света, сопровождаемый ещё большим раздражением.

«С учётом вышесказанного, если этот блядский чувак продолжит смотреть на тебя вот так, я сделаю то, за что меня могут арестовать… а затем, вероятно, вытащу тебя отсюда за волосы и оттрахаю в машине».

Блэк снова посмотрел на меня, источая очередной импульс этого горячего раздражения вместе с более насыщенным чувством, которое могло оказаться стыдом.

«Мири, я как бы серьёзно. Я чувствовал тебя в машине. Я чувствовал, как ты сейчас немного обдумывала эту хрень, и как ты думала, будто реагируешь на нас сильнее, чем я. Ты ошибаешься. Ты просто охренеть как ошибаешься. Я больше знаю об этом, и я, возможно, немного лучше могу контролировать это временами, но поверь мне, я испытываю те же самые проблемы. Практически все время. Я охренеть какой параноик в отношении тебя, Мириам…»

Я посмотрела на него сверху вниз, поджимая губы. Я не удивилась тому, что он читал меня, но его слова меня удивили.

Казалось, что у него нет никаких проблем из-за нас. Он даже казался самоуверенным. Теперь он казался искренне раздражённым из-за меня. Откуда это взялось?

«Ты вообще слышала, что я сказал? — резче послал Блэк. — Или ты опять выборочно интерпретируешь это своим аналитическим мозгом?»

— Конечно, я тебя слышала, — сказала я, застыв.

Он действительно злился на меня?

— Нет, — сказал Блэк, качая головой. — Нет… Прости меня.

Источая ещё больше раздражения, он отвернулся, делая глоток вина, но не отпуская меня.

«Я не говорю, что у нас какие-то проблемы, Мири. У нас все совершенно естественно, с моей точки зрения, — он снова взглянул на меня, оценивая мою реакцию и проглатывая вино, которое подержал во рту. — Я просто хочу, чтобы ты знала — ты можешь спросить меня о чем угодно, ilya. Совершенно о чем угодно. Я знаю, что вёл себя из рук вон плохо в этом отношении. Особенно учитывая то, как легко я отвлекался. С тобой, имею в виду».

Он сделал один из этих грациозных жестов рукой, в которой держал бокал вина.

«…Я даже больше не уверен, что ты хочешь знать. Отчасти я могу что-то выяснить, читая тебя, но ты все ещё чертовски хороша в блокировании меня, — помедлив, он наградил меня очередным пронизывающим взглядом. — Так что если ты хочешь что-либо знать обо мне, спроси у меня. Я тоже хочу задать тебе вопросы. По правде говоря, мне о многом нужно тебя спросить… Я также хочу поговорить с тобой об интимных вещах. Но если мы углубимся в это, я действительно захочу трахаться. Я не могу это контролировать. Ты это понимаешь, верно? Так что вероятно, нам не стоит делать это здесь».