Чёрный, как тайна, синий, как смерть

– Что ж, тогда выпьем за моё возвращение к лентам, кружевам и шляпкам нового сезона!

Они снова сделали несколько глотков и помолчали.

– Николь, могу я называть вас по имени? Посвящать вас в подробности этого дела я не имею права, но, если хотите, можем обменяться информацией. С чего, например, вы решили, что часы, выпавшие у меня из кармана, непременно принадлежали Софии фон Шён? – спросил Ленуар.

– Если я вам это скажу, вы назовете мне имена членов Клуба кобальта? Это были художники?

– Да, это были художники. И нет, имен их я дать не могу. Могу только сказать, что София сравнивала их с разными животными.

– Серьёзно? Как, например, Козел или Бык? – оживилась мадемуазель Деспрэ.

– Как, например, Пес, Петух или Медведь… Только прошу не писать этого в газете.

– Ах, Ленуар, наверняка там какая-то история любви! Девушкам, особенно в возрасте Софии, свойственно увлекаться.

– Хорошо, так как насчёт часов, Николь? Почему вы решили, что они принадлежали жертве?

– На них было написано её имя.

Габриэль Ленуар с удивлением достал из кармана часы и показал их журналистке. Голова от абсента кружилась всё больше.

– Здесь написано «SOÑA», а дальше надпись стерлась, тут царапины, видите? Глагол «soñar» с испанского означает «мечтать».

– Нет, тут вы ошиблись, господин сыщик! – девушка с удовольствием сделала ещё один глоток абсента. – Буквы не стерлись, здесь просто написано «Соня». У меня мама русская, и «Соня» по-русски – это уменьшительно-ласкательное от имени «София»… «София», кстати, означает «мудрость»… Так что испанский здесь ни при чем…

– Но разве надпись сделана по-русски? – продолжая разглядывать гравировку на часах, спросил Ленуар.

– Нет, – ответила мадемуазель Деспрэ. – Но часы ведь всё равно принадлежали дочери посла, правильно?

– Не могу вам этого подтвердить. – Ленуар спрятал часы в карман и осушил свой последний бокал абсента. – Мне пора, спасибо за компанию, Николь.

Сыщик встал, покачнулся, но, уже собираясь уходить, посмотрел в глаза девушки. Какой глубокий у неё взгляд, и эта трогательная манерность, за которой она хочет спрятать свою неуверенность в себе… Ленуар помедлил и невольно задал ей ещё один вопрос:

– Может, встретимся завтра ещё раз?

– Нет, спасибо, Ленуар, вы не в моём вкусе, – ответила девушка и, заметив, его удивлённый взгляд, добавила: – Вы для меня слишком бедны.

Ленуар сразу протрезвел от такого поворота событий, но затем поклонился и сказал:

– Что ж, это даже к лучшему, мадемуазель Деспрэ. Вы для меня слишком стары…

Глава 14 Утро понедельника

20 мая 1912 г., понедельник

Голова трещала и не могла оторваться от подушки. На улице было серо, а в душе и в жизни Габриэля Ленуара наступил понедельник. Состояние было жалкое, поэтому вощить усы пришлось сегодня особенно тщательно. Хотелось сохранить рамки приличия хотя бы перед собой.

В целях дополнительного очищения организма сыщик поменял колесо на своей «Ласточке» и решил поехать в префектуру полиции раньше обычного. Пизон наверняка удивится, увидев его на работе в восемь утра… На набережную Орфевр сыщик прибыл в весьма бодром расположении духа.

Каби ещё не было, но на его столе для Ленуара был оставлен конверт с запиской от Антуана. Анализ крови свидетельствовал о внутреннем воспалении организма девушки, что, судя по всему, являлось результатом обострения туберкулёза. Однако на спине у неё Антуан обнаружил несколько следов от уколов снотворного. «Окончательно определить, стала ли повышенная доза снотворного причиной летального исхода, не представляется возможным». Значит, её всё-таки убили…

Ленуар вошёл в кабинет Пизона без приглашения. Начальник сидел на своём любимом кресле и с видимым интересом читал вчерашний вечерний выпуск Le Petit Parisien. Когда шеф поднял на сыщика глаза, тому сразу стало понятно, что день обещает быть долгим.

– Ленуар, как ты мог такое допустить? Откуда этому журналюге стали известны детали о твоём расследовании? Это бросает тень на работу всей префектуры полиции! Я тебя просто не узнаю, – разочарованно сказал Пизон.

Казалось, шеф был очень удивлен и обескуражен. Ему не верилось, что Ленуар, его лучший сыщик, способен не такую глупость. Пизон закрыл газету и бросил её на стол, приглашая своего подчинённого самостоятельно ознакомиться с причиной подорванной репутации французской полиции.