Чёрный коршун русской смуты. Исторические очерки

Ну, убедил я вас, дорогие читатели, кто послал Блюмкина убивать графа Мирбаха? И кто подписал тот мандат?

Не левые же эсеры, никому не нужные и бесполезные маргиналы. Нет, Блюмкин прославил перед смертью реальных своих хозяев.

Чтобы убедить вас окончательно, что к убийству немецкого посла партия левых эсеров не имеет никакого отношения, напомню еще двоих персонажей – прямых участников преступления.

Один из них – Яков Моисеевич Фишман. Именно он самолично изготовил бомбы, которыми Блюмкин и Андреев убивали Мирбаха.

Фишман с дореволюционных времен был близким человеком Льву Давидовичу. Достаточно сказать, что они рука об руку работали в Петроградском Совете рабочих депутатов, который возглавлял Троцкий, и оба были членами его Военно-революционного комитета, вместе готовили и совершали октябрьский переворот. И хотя Фишман состоял в партии левых эсеров, он всегда был в дружеских отношениях с Троцким, что нам ясно продемонстрирует ход дальнейших событий.

Фишман еще до революции, находясь в эмиграции, закончил химический факультет Неаполитанского университета (Италия), был специалистом подрывного дела. Кроме того, летом 1918 года он являлся не просто рядовым партийцем, а состоял членом ЦК левоэсеровской партии. Кому, как не ему Троцкий и Дзержинский могли доверить изготовление бомб? Это ведь тоже решало две проблемы – и подготовку оружия и возможность потом все свалить на левых эсеров. Что и было сделано.

И все получилось удачно. Бомбы сработали и наделали много шума, эсеры были скомпрометированы, а Фишман сразу после этого, вместо того, чтобы сесть в тюрьму, резко пошел в гору. Естественно, при поддержке своего друга Троцкого.

Дальнейшая его судьба поразительно напоминает судьбу Якова Блюмкина. Это, впрочем, естественно, ведь у них были одни и те же кураторы.

Фишман, как и Блюмкин, «за участие в мятеже» был заочно приговорен к трем годам тюрьмы. Как и Блюмкин, осенью 1918 года бежал на Украину и работал по организации подполья и партизанского движения против белых и Махно в структурах, курируемых Ф. Дзержинским. Как и Блюмкин, был в одно с ним время амнистирован, и как Блюмкин с победой вернулся в Москву. Здесь он, как и Блюмкин, поступает на службу в Красную Армию в ведомство Троцкого, а потом, как и его молодой товарищ, по рекомендации Дзержинского попадает на работу в разведку. Как и Блюмкин, Фишман долго работает за границей и, наконец, в 1925 году становится непосредственным подчиненным Л. Троцкого – назначается начальником Военно-химического управления Рабоче-Крестьянской Красной Армии. И так далее и так далее, вплоть до получения генеральского звания.

Согласитесь, неплохая карьера для бывшего одного и руководителей российской левоэсеровской партии, т. н. «участника мятежа левых эсеров», чья бомба убила германского посла в России.

Думаю, и этот исторический персонаж неплохо дополняет наше предположение о том, что никакого «восстания» левых эсеров в июле 1918 года в Москве не было.

И третий участник подготовки покушения – Анастасия Алексеевна Биценко (Камористая). Именно она утром 6 июля получила изготовленные Фишманом бомбы и передала их в своем номере гостиницы «Националь» Блюмкину и Андрееву.

Эта женщина с простым русским лицом в свое время бросила ради революции своего мужа и, вступив в боевое крыло партии социалистов – революционеров, стала террористкой, участвовала в убийствах видных российских деятелей.

Близко познакомилась и подружилась с Л. Троцким и Я. Фишманом в октябрьские дни 1917 года, когда в составе районного Военно-революционного комитета Петросовета действовала на улицах города.

В июле 1918 года Биценко была членом ВЦИК от партии левых эсеров и ее ценил председатель Я.М. Свердлов. Вероятно, кандидатура Биценко для участия в теракте в отношении Мирбаха была Троцким и Дзержинским с ним согласована. В ноябре того же года Биценко по рекомендации Свердлова была принята в члены Коммунистической партии и окончательно, уже легально, порвала с левыми эсерами.

Нельзя не упомянуть еще раз, что под руководством Троцкого Анастасия Биценко принимала участие в Брест-Литовских мирных переговорах и добросовестно исполняла все его указания.

В дальнейшем бывшая эсерка и террористка закончила институт Красной профессуры и состояла на государственной и преподавательской работе. За непосредственное участие в подготовке убийства Мирбаха она Советской властью никак не преследовалась.

Согласитесь, что рассказ об этой участнице тех событий также красноречиво свидетельствует о том, кто же реально стоял за покушением на немецкого посла графа Мирбаха.

Полагаю, что приведенные мною доводы достаточно объективны и вполне обоснованы.