Чёрный пепел золотой травы (СИ)

Я посмотрел в чернеющий перед нами тоннель и мысленно содрогнулся.

— А может, где-то есть нормальный выход на поверхность? Не хотелось бы опять… Ну, лазить в темноте.

— Нет, друг, все выходы со станции закрыты, пройти нигде нельзя. — Он дал мне знак следовать за ним, и поковылял по платформе. — Во всяком случае, нигде из тех мест, до которых могу добраться я. Тебе-то, сам понимаешь, отыскать лазейку будет полегче.

Он вышагивал достаточно резво, настолько, что я еле за ним поспевал. Похоже, его первоначальная неспешность была именно неспешностью, а не медлительностью. Убедившись, что я не отстаю, он махнул рукой в сторону заваленной лестницы, мимо которой мы как раз прошли:

— Все выходы в таком состоянии. Не то что человек, мышь не пролезет. Но если надо, то проверь, конечно, а я помогу, чем смогу. И да, — добавил он, поколебавшись, — если появится мысль остаться тут на какое-то время, я возражать не стану. А то мне, по правде говоря, скучно бывает, так что… Погоди-ка минуту.

Он прислонил трость к колонне и, подволакивая ногу, приблизился к краю платформы. Не успел я опомниться и спросить, не нужна ли помощь, как он спрыгнул вниз, и сделал это с ловкостью, какую тяжело ожидать от кого-то с его комплекцией. Впрочем, ещё сильнее удивляло то, как проворно он, поправив связку проводов на путях, забрался обратно — гораздо быстрее, чем недавно это же проделал я.

— Так… — Вытерев пот со лба, он подобрал свою палку и как ни в чём не бывало захромал дальше. — На чём мы остановились?

Мы вышли к укрытому тканевым навесом небольшому участку, очищенному от грязи и мусора. Вплотную к перегородке расположился собранный из матраса и тряпок лежак, рядом с ним вместо стола и стула красовались два ящика, а ещё чуть поодаль друг на друга громоздились замотанные клейкой лентой картонные коробки. Кроме них по всему полу валялось столько всякой мелочи, что глаза разбегались.

Мой спутник, зайдя под тент, жестом пригласил и меня.

— Вот тут я живу, — сообщил он мне. — Не дворец, конечно, но меня устраивает. Да и трудновато на заброшенной станции что-то поприличнее раздобыть. От пыли худо-бедно защищает, и то хорошо… В общем, меня устраивает, да.

Я молча смотрел на его пожитки. Судя по ним, на этой платформе он провел гораздо больше времени, чем я в загробном мире в целом.

— Так ты говоришь, — спросил я озадаченно, — ты смотритель? Смотритель станции? По ней что же, поезда ходят?

— Нет-нет, ты что! Поезда, по этим рельсам? Не смеши меня. По ним пешком-то не всегда пройдёшь, какой там поезд. — Он пнул подвернувшийся под ногу камушек.

— Чем тогда ты здесь занимаешься?

— Тем, что слежу за порядком. Кабель там заменить или что-нибудь с путей убрать. Работа и сама по себе нудная, так ведь ещё и станция нерабочая — так какой в этом вообще смысл?

— Не больший, чем в том, что ты до сих пор это не бросил. Ты же сам рассказывал про тоннели и про то, что они могут вывести, куда захочешь.

Он замер на миг, затем вздохнул и присел на один из ящиков.

— Так-то оно так. Я бы и рад уйти, да только… не могу.

— Почему?

— Просто не могу. Считай, это моё наказание.

После этой фразы он помрачнел, и как бы я ни пытался выяснить, что он имел в виду, больше ничего добиться не получилось. Тогда я решил сменить тему.

— Слушай… Я бы хотел узнать кое-что ещё. Насчёт тоннелей, про которые ты говорил.

— Что именно? — Отозвался он.

— То, как местность меняется прямо у меня за спиной… Как это устроено?

— Ах, это… — Он пожал плечами. — Не знаю. Да и никто, наверное, не знает, оно просто так… работает. Какую бы дорогу ты ни выбрал, всё равно придёшь туда, куда положено.

— Но это же звучит, как будто от меня ничего не зависит! Как будто кто-то другой мной управляет.

— Ну, можно и так сказать. Я в этом не вижу ничего неправильного.

Я задумался. Что-то в его толковании не давало мне покоя.

— А что, если эту предопределённость попробовать сломать?

— Сломать? Как?

— Ну… Например, если я вообще никуда не пойду и останусь здесь, как ты предлагал, то никуда и не попаду, правильно?

— Это будет значит, что ты сюда и направлялся. Да и потом, вряд ли ты останешься навсегда, — возразил он. — Рано или поздно ты продолжишь путь. Смотри.

Он поднял из-под ног какую-то железку и вытянул её перед собой, затем, убедившись, что я внимательно наблюдаю, разжал узловатые пальцы, и та с лязгом упала обратно.

— Видишь? — Он нагнулся и снова подобрал её, а потом, размахнувшись, зашвырнул подальше. — Как бы я её ни кидал, она в итоге всё равно упадёт вниз, отличаться будет только траектория. Если я стану держать её в руке, рано или поздно я устану или умру, и тогда она окажется на земле. Спрячу в шкаф — дерево сгниёт, и опять тот же результат. То же самое и с людьми, конец всегда один и тот же.

Я ничего не ответил — на то, чтобы переварить сказанное, требовалось время. Интересная точка зрения, но… Но что-то меня в ней смущало. Мне было неприятно думать, что от меня ничего не зависит, тем более, здесь.

Смотритель, не дождавшись, когда я соберусь с мыслями, добавил:

— Надеюсь, я удовлетворил твоё любопытство.

— Да… Вполне.