Чёрный пепел золотой травы (СИ)

Однажды нам удалось подсмотреть за разговором Капитана с очередными пленниками, которых привезли охотники. Крик караульных с угловых башенок застал нас на верхнем уровне, под самой капитанской рубкой, и Игрок, сообразив, что за этим последует, схватил меня за рукав и затащил в тот же закуток между двумя стенами, где мы прятались до этого. Спустя четверть часа мы увидели, как снизу поднимается процессия из пятерых человек, сопровождаемых тремя вооружёнными Беглецами. В прерываемой только звуками моря тишине, под взглядами остальных, они провели пленных к Капитану и остались ждать у дверей. С нашего места открывалась целая панорама: в окне я отчётливо видел, как Капитан что-то возбуждённо рассказывает «гостям»; он нервно расхаживал по каморке, меряя её из угла в угол широкими шагами, активно жестикулировал и, кажется, пытался узнать что-то у собеседников, однако постепенно раздражался всё сильнее. В какой-то момент он, видимо, выйдя из себя, подскочил к ним и ударил кулаком в стену, заставив вздрогнуть и их, и меня, но уже в следующую секунду успокоился.

Они провели наедине еще несколько минут, после чего Капитан покинул рубку, и туда вошли конвоиры. Они снова вывели пленников наружу и вместе с ними исчезли где-то в темноте. Думаю, лишним было бы уточнять, что ни одного из пятерых мы тоже больше не видели.

Я ни на миг не забывал, кто такие Беглецы и на что они способны. Из моей памяти не стёрся тот раз, когда трое из них связали меня по рукам и ногам и затем принялись деловито обсуждать, не стоит ли от меня избавиться. Здесь, в открытом море, были десятки способов избавиться от «обузы», как они тогда выразились. И подобные случаи только подогревали мою подозрительность. В этом мне неплохо помогал Игрок: он про Беглецов знал намного больше, чем я, так что всегда мог подсказать, если меня что-то заинтересовывало. Он показал мне пару коридоров, о которых, кажется, не знали и сами Беглецы — или, по крайней мере, не считали необходимым их патрулировать. По ним мы сокращали путь с одного конца платформы на другой и оказывались в нужных местах даже раньше самих караульных. Это было весьма полезным — несмотря на достаточно тихое поведение Беглецов по отношению к нам, мы всё равно старались лишний раз не попадаться на глаза кому-либо из команды. Скоро я изучили все доступные места крепости настолько, что мог бы нарисовать её более или менее точный план, что, впрочем, не принесло бы особой пользы — мы всё ещё не могли никуда отсюда деться.

Но я хотел большего — после того, как я закончил с изучением мест доступных, моё внимание ещё сильнее притягивали те помещения и комнаты, в которые у меня прохода не было, и в первую очередь это касалось загадочной шахты. Она оставалась, пожалуй, единственным предметом, назначение которого я не до конца понимал. Да что там не до конца — я вообще вообразить не мог, для чего бы такая штука понадобилась в центре крепости. На то, чтобы выяснить это, у меня было время, пока Капитан не будет готов выделить нам людей.

Игрок не мог — или не хотел — ничего сказать на этот счёт. Каждый раз, когда я заводил разговор на тему шахты, он либо наигранно отвлекался на что-нибудь, либо попросту отмахивался. У меня сложилось впечатление, что он и вовсе не горит желанием беседовать на эту тему, и уже готов был браться за дело самостоятельно, но очередная группа охотников, вернувшаяся из экспедиции, вместе с пленниками принесла и ответ на мучавший меня вопрос.

В тот раз всё происходило, как и обычно: окрик сторожевых с одной из угловых башен предупредил всех обитателей платформы о том, что кто-то приближается. Никто, правда, толком не отреагировал: подобные предупреждения над здешним морем звучали чуть ли не по расписанию и даже для нас с Игроком почти превратились в рутину. Следующим сигналом, последовавшим минут через пять, караульные известили, что приближающаяся лодка — своя. Мол, беспокоиться не о чем. Вообще, в случае, если лодка всё же окажется чужой, им предписывалось просигналить тревогу, но при мне такого ни разу не случалось. Мы были последними чужаками, прибывшими к Беглецам по своей воле.

Прошло не меньше десяти минут, прежде чем новоприбывшие поднялись на верхний этаж, и как только голова процессии показалась из узкого люка, моё внимание привлёк тот, кто шёл впереди. У него, помимо висящих на поясе ножа и дубинки, в руках был самый настоящий автомат, и то, как лениво он его держал, выдавало в нём человека, привыкшего и умеющего пользоваться этой штукой.

Когда вся группа оказалась на виду — один Беглец впереди, ещё двое в хвосте, пленные между ними — я смог разглядеть и всех остальных. Привезённые люди выглядели хуже, чем обычно — сплошные ссадины, синяки и кровоподтёки. Один из них хромал, другой и вовсе шёл, опираясь на чьё-то плечо. Не останавливаясь, конвоиры повели их прямиком в капитанской рубке. Хромой попытался что-то спросить, но, получив тычок в спину, молча побрёл дальше.