Чёрный пёс

— И куда это он собирается? — спросил Эндрю.

— Надеюсь, не в паб? — насторожилась Маргарет. — Не в такое же время!

— Именно туда, — вздохнула Гвен. — Он собирается встретиться с ними.

* * *

Полчаса спустя Гарри покинул коттедж и окунулся в абсолютно другую атмосферу, где его уже не надо было уговаривать рассказать о случившемся. Когда он закончил свой рассказ, потребовалось немного тишины, неторопливых размышлений и несколько глотков пива, чтобы подчеркнуть всю серьезность произошедшего.

— Да уж, Гарри. Полиция и все такое… — протянул один из его приятелей.

— Ну да, сам понимаешь, Сэм. Целая толпа полицейских! — кивнул рассказчик.

— И все как один надоедают и занудствуют?

— Некоторые пытаются, но меня они мало трогают.

Угол паба, расположенный между камином и окном, пах стариками и грязными собаками. Сиденья деревянных стульев, на которых они сидели, уже давно приняли форму их задниц, а их обувь выдавила в старой коричневой плитке удобные углубления.

Сэм Били прислонил свою трость к столу. Голова немецкой овчарки, сделанная из слоновой кости, которая служила рукояткой этой трости, с неодобрением смотрела на потертые латунные кольца. Время от времени Сэм гладил рукоятку костлявой рукой, лаская своими пожелтевшими пальцами изрядно вытершиеся уши собаки, или постукивал кривым ногтем по латуни. Когда он двигался, его колени скрипели, и он постоянно шевелил пальцами ног в обуви из мягкой замши, как будто никак не мог найти положение, при котором ноги бы не болели. В их компании он был самым худым, но эта худоба скрывалась под многочисленными слоями одежды, которая была на нем надета, несмотря на теплый вечер. Истощение в первую очередь коснулось рук и лица Били с обвислой кожей. Его голубые глаза посверкивали из глубоко провалившихся глазниц.

— Проклятые полицейские! — произнес он хриплым голосом заядлого курильщика. — А ты как считаешь, Уилфорд?

— Без них не обойдешься, Сэм, — ответил третий член их маленькой компании.

— Это верно.

— Вот так-то…

Уилфорд Каттс снял свою кепку, под которой скрывались спутанные белые волосы на бледном черепе, кожа которого странно контрастировала с румяным цветом его физиономии. У него были небольшие неопрятные усы и намек на бакенбарды, которые когда-то, возможно, кучерявились возле его ушей. Его толстая, мускулистая шея переходила в тяжелые плечи, которые уже нельзя было назвать мускулистыми, — мягкие и жирные, они сутулились под надетым на нем свитером. Ладони Каттса были вымазаны глубоко въевшейся сажей, а под ногтями пальцев, которыми он держал пивную кружку, была заметна черная окантовка. Вельветовые брюки, на которых висели темные нитки, вытянулись на коленях и сели на икрах там, где были заправлены в серые шерстяные носки. Ноги он предпочитал держать под стулом — так, чтобы их никто не видел, как будто боялся, что хозяин паба заметит высыхающую на подошвах его обуви грязь.

— И теперь все это называется у них расследованием убийства, а, Гарри? — усмехнулся он. — А они уже узнали, что произошло с девочкой?

— Они ничего не говорили, Уилфорд, — покачал головой Дикинсон.

— Не говорили?

— Нет.

— Чертовы полицейские!

Гарри не стал снимать свою кепку. Он сейчас находился в центре внимания — был самым главным человеком за столом, — так что волноваться было ниже его достоинства. Пред посещением паба он поменял рубашку и повязал галстук со скромным разноцветным орнаментом. Ноги Дикинсон вытянул далеко вперед, туда, где свет настенных бра отражался от отполированной до блеска кожи его ботинок.

Время от времени завсегдатаи паба обращались к нему через весь зал, и он отвечал на их приветствия коротким кивком, не грубым, но намеренно сдержанным. Плотно сжав губы, старик смотрел на девушек и молодых людей, лица которых были ему незнакомы, но которые громко смеялись у дальнего конца барной стойки, старались перекричать друг друга, а иногда затягивали какую-то песню.

По негласному правилу, Сэм устроился ближе всего к камину, хотя сейчас было лето и он не горел. Уилфорд, наоборот, сидел дальше всех от камина, повернувшись спиной к двери, и его едва было видно в тени алькова. На столе стояли две пинты биттера[43] «Марстонс» и полпинты крепкого портера, а рядом лежала гора фишек домино, которые вывалили горой из коробки, но к которым так никто и не притронулся. К напиткам полагалась пачка чипсов со вкусом копченого бекона, которую Каттс опустил к себе в карман.

— А твои как ко всему этому относятся? — поинтересовался Сэм. — Женщины наверняка в шоке.

— Не, это мой зятек оказался в результате самым большим слабаком, — пожал плечами герой дня. — Вообще не может этого пережить. Все дрожит за свое драгоценное место у Вернона.

— Прости, Гарри, но он расколется, как орех, — уверенно заявил Били. — Это если у него есть что скрывать или если он почувствует себя под подозрением. Запоет как миленький.