Чёрный пёс

— Через день-два мы бы… — начал Хитченс, что было стратегической ошибкой с его стороны — как дежурный инспектор, он теоретически отвечал за поиск, хотя сам в нем и не участвовал, и суперинтендант мгновенно обрушился на него.

— Вы просто объясните мне, — задал он вопрос, — почему мы везде наталкиваемся на этого человека с собакой? У меня создается впечатление, что их создают специально, для того, чтобы недоработки полиции были виднее. Потеряли труп где-то в лесу? Не волнуйтесь, шеф, старый пень с собакой его отыщет. Нет описания машины, участвовавшей в вооруженном ограблении прошлой ночью? Не проблема — какой-нибудь псих, страдающий от бессонницы и тарахтящий по улицам на старом «Ровере», наверняка запишет регистрационный номер. Не знаете имени подозреваемого, чтобы привести его на место преступления? Альберт и Фидо наверняка запомнили его, пока он прятал добычу, когда отливали поблизости у одного из фонарных столбов. Если б эти люди рекламировали себя в «Иден Вэлли таймс», мы смогли бы сэкономить целое состояние.

— Шеф, я не думаю… — сказал Пол и осекся.

— А потом, — продолжил Джепсон, — мы смогли бы распустить все полицейское управление графства Дербишир и заменить его парой дюжин мужиков, выгуливающих своих собак. И процент раскрываемости взлетел бы до небес.

В иерархии Фрай, которую она создала у себя в голове, Хитченс опустился сразу на несколько ступенек. Ей надо было произвести должное впечатление на всех этих новых людей, а для этого требовалось держать ушки на макушке и определить имена и звания тех, кто может пользоваться наибольшим влиянием. Пол поначалу находился почти на вершине, как ее непосредственный руководитель, но постепенно спустился далеко вниз.

Еще один детектив, которого Диана видела впервые, поднял руку, как лучший ученик класса, который хочет привлечь к себе внимание. Он уже успел привлечь взгляды окружающих, когда опоздал на брифинг, что во всех местах, где Фрай работала раньше, считалось должностным преступлением. Когда этот человек вошел, у него был загнанный, растерянный и взъерошенный вид, как будто он только что выбрался из постели — и Джепсон наградил его долгим взглядом. Теперь взоры присутствующих вновь обратились к нему, как к добровольной жертве, которая собирается по собственному почину броситься в геенну огненную. Ему было далеко за двадцать, но его окружала аура невинности, которой не мог похвастаться ни один из присутствовавших в комнате офицеров. Этот мужчина был высоким и стройным, с непокорными светло-коричневыми кудрями, которые падали ему на лоб.

— Прошу прощения, сэр, но я не понимаю… — заговорил он осторожно.

— Правда? И что же вы не понимаете, приятель? — выгнул бровь суперинтендант.

— Мы ведь привезли сюда натренированных псов из Рипли, правда? Так почему же они ничего не нашли, а собака этого старика нашла?

Джепсон пристально посмотрел на молодого сотрудника, и едкая отповедь замерла у него на губах. Он увидел выражение его лица и то, что его щеки начали медленно розоветь от смущения. Суперинтендант вздохнул, и его раздражение куда-то улетучилось.

— Вы попали в самую точку, Купер, — сказал он. — Дело не в псе, а в старом пне.

Наконец Джепсон передал слово старшему инспектору Тэйлби, как руководителю расследования. Под вздохи облегчения и негромкие переговоры в комнате беседа перешла на более безопасный уровень: приоретизация направлений поиска, распределение сотрудников по поисковым группам, раздача планов районов поиска… Позже, через несколько дней, Диана Фрай с удивлением обнаружила, что среди анатомически верных рисунков насекомых она слово в слово записала последнюю фразу суперинтенданта.

— Предварительный отчет патологоанатома говорит о том, что смерть наступила от двух-трех сильных боковых ударов гладким твердым предметом по голове жертвы. Сегодня утром будет создана рабочая группа по поиску орудия убийства.

Все глаза в комнате смотрели на фото места преступления, которое проецировалось на стену за спиной Тэйлби. Панорамный вид тела, лежащего в подлеске, сменился на увеличенное фото головы жертвы. На фотографии цвет волос Лауры Вернон выглядел слишком ярко и неестественно — на нем трудно было заметить потеки крови. Красная майка убитой девушки еще больше затрудняла точное определение оттенков цвета.