Чёрный столб

- Ну что ж, - со вкусом начал Оловянников. - Жил-был пахарь, звали его Микула Селянинович. Пахал он однажды возле дороги, а сумочку свою с харчами положил на землю. Пашет, на солнышко поглядывает - успеть бы. Тут едет мимо на могучем коне Вольга-богатырь. Едет и скучает: дескать, некуда мне свою силу богатырскую приложить, все-де для меня легко и слабо. Услыхал Микула Селянинович, как богатырь похваляется, и говорит ему: попробуй, подыми мою сумочку. Ну, экая важность - сумочка. Нагибается Вольга, не слезая с коня, берет одной рукой за сумочку - не получается. Пришлось спешиться и взяться двумя руками. Все равно не может поднять. Осерчал Вольга-богатырь, да как рванет сумочку - и не поднял ее, а сам по колени в землю ушел. А Микула Селянинович толкует ему: мол, тяга в сумочке от сырой земли.

- Хорошая сказка, - одобрил шотландец.

- С острым социальным смыслом, - заметил Кравцов.

- Микула олицетворяет мирный труд, а Вольга - богатырь.

- Может быть, и так. А может быть, просто ваши умные предки почувствовали непреоборимость земного тяготения. Вон где берут начало фантастические предположения нашего времени... Микула - как вы говорите?

- Микула Селянинович, - сказал Оловянников.

- Да. Его сумочка - и уэллсовский кейворит. А, джентльмены?

- Теперь я скажу, - заявил Али-Овсад, тронув пальцем черное пятнышко усов в углублении над губой. - Совсем давно был такой Рустем-бахадур [богатырь (азерб.)]. Он когда ходил, его ноги глубоко в землю проваливались.

- Такой тяжелый был? - спросил Оловянников.

- Зачем тяжелый? Я разве сказал - тяжелый? Просто чересчур сильный был. Такой сильный, что хочет тихо наступить, а нога полметра в землю идет. Тогда пошел Рустем к один шайтан, говорит: возьми половину моей силы, спрячь, а когда я старый буду, приду - возьму...

Кравцов встал, заходил по каюте, тени на стенах заколыхались, запрыгали.

- Как бы сделать, - проговорил он, остановившись перед койкой Уилла, - как бы сделать, чтобы сила Столба заставила его самого войти в землю?.. Только его собственная сила справится с ним.

- Хочешь перевернуть Черный столб? - засмеялся Али-Овсад. - Ай, молодец!

29

Кравцов томился у входа в салон. Там шло очередное совещание ученых. Гул голосов за дверью то усиливался, то стихал. По матовому стеклу двери равномерно проплывала тень: кто-то из ученых расхаживал по салону взад и вперед.

"Какого дьявола я торчу здесь, - думал Кравцов. - Им не до меня. Лучшие геофизики мира собрались здесь, мозговики, лауреаты всех, какие только есть, премий. А я полезу со своей корявой идеей?.. Использовать силу самого Столба - тоже мне идея..."

В глубине души Кравцов, разумеется, знал, что ему нужен только повод для разговора с Морозовым. Невтерпеж уже это ожидание и неизвестность. Да, он наберется дерзости и спросит напрямик у Морозова: сколько еще ждать?

Стюард с подносом, заставленным бутылками и сифонами, шмыгнул в салон. В приоткрывшуюся дверь Кравцов увидел чью-то обширную лысину и чьи-то руки, держащие лист ватмана; услышал обрывок фразы на ломаном русском: "...не разместите такую установку..."

Установка! Ага, речь у них идет уже о какой-то установке...

Кравцов то валился в кресло, то снова принимался вышагивать по тускло освещенному холлу. Томительно текло время, подползая к двум часам ночи.

Наконец, отворилась дверь, из салона, переговариваясь, начали выходить ученые. Токунага с утомленным лицом слушал Штамма, который что-то ему доказывал. Промокая платком лысину, прошествовал толстяк Брамулья. Маленький седоусый человечек - профессор Бернстайн - прошел, окруженный несколькими незнакомыми учеными; один из них был в индийском тюрбане. А вот из клубов табачного дыма выплыла высокая прямая фигура Морозова с огромной папкой под мышкой.

Зоркими своими глазами Морозов приметил Кравцова, скромно стоявшего в уголке, кивнул ему, бросил на ходу с усмешечкой:

- Значит, атомной бомбой, а?

Кравцов шагнул к нему:

- Виктор Константинович, можно с вами поговорить?

- Некогда, голубчик. Сам давно собираюсь поговорить с вами, но некогда. Впрочем... - Он обнял Кравцова за плечи и повел по коридору. Если разговор небольшой, то выкладывайте.

- Понимаете, - волнуясь, сказал Кравцов, - у нас возникла мысль... Нельзя ли использовать силу самого столба... Вернее, изменить направление его поля...

- Понимаю, понимаю, - Морозов засмеялся. - Расскажите-ка лучше, как вы воевали с техасцами.

- Да что говорить. Поскандалили немножко - и помирились... Виктор Константинович, вы простите, что я к вам привязался. Я просто хотел спросить: сколько нам еще ждать?

- Надеюсь, немного, голубчик. Нам надо очень, очень торопиться, потому что... Словом, надо опередить всякие неприятности. Проект, в сущности, готов, остались проверочные расчеты.

Кравцов повеселел.

- Значит, скоро?

- Значит, скоро. - Морозов остановился у двери своей каюты. - Атомной бомбой хотите перерезать столб? - спросил он снова.

- Это Макферсон придумал, - сказал Кравцов. - Но ведь столб все равно будет расти и снова войдет в ионо...