Используя гладий как мачете, срубил четыре ольховых жердины и соорудил волок. Переплел его ветками кустарника, получилось, конечно, неказисто, но мне не для красоты это надо было. Мне казалось, что Микла – бабка толстая, но на деле это ощущение, видимо, возникало из-за ее постоянной скрюченности. По факту в ней было не больше пятидесяти килограмм. Без какого-либо труда переложил ее тело на волок, взялся за него обеими руками и потащил за собой. Ночь уже вступила в свои права, но луна была почти полная, света, чтобы разглядеть коряги и ямы, мне хватало, а вот желания ждать утра рядом с упокоищем, вот его точно не было, ни малейшего. Тем более, пользуясь картой в игровом интерфейсе, заблудиться я не мог даже теоретически.
К деревенскому частоколу вышел примерно в середине ночи. Не успел я подойти к крыльцу дома старосты, как входная дверь открылась, и на порог вышел Гордей, который на ходу застегивал куртку.
– Пойдем, положим ее тело в сарай до утра, – сказал он, произнеся это так буднично и просто, будто каждый день видит мертвые тела односельчан.
– Ты, я смотрю, не удивлен, что я один вернулся.
– Кхе… – кашлянул он. – Очень удивлен, что хотя бы ты вернулся. Когда к Ларсе вернулась молодость, мы поняли, что Микла умерла. – Вопрос вертелся у меня на языке, но задам я его потом. – Дом сразу забаррикадировали. И начали собираться, чтобы утром бежать, куда глаза глядят. Когда Ларса сказала, что видит, как ты в ворота входишь, то даже сперва не поверил. Так что, упокоили лича? – Что-то он излишне говорлив этой ночью, может, его так нервное напряжение отпускает?
– Упокоили, – кивнул я, но увидев, что староста едва сдержал вздох облечения, добавил: – Но не до конца, только на время. Перед тем как отдать душу Светлым богам, Микла сказала, что на неделю или на месяц, а потом он вылезет снова. Уходить отсюда надо, да даже если бы не было лича, а придет вновь барон, разве можно так жить-то?
– Да как же… – Мы аккуратно уложили тело в сарае и закрыли дверь. – Уходить… Куда мне и деткам идти-то? Кто нас приютит? Бродяжками станем? А тут все же дом…
Вот его крохоборство одолело! Как только непосредственная угроза жизни отодвинулась, так Норон тут же принялся думать о мирском. Нет, в его словах, конечно же, есть резон, никто не хочет становиться бродягой, особенно когда у тебя нога не сгибается и на шее восемь малых деток висят.
– Гордей, я устал. Очень устал. Сражение было сложное, меня едва не убили. Давай все решим утром.
– Да, да… Стефан, ты извини старика, что я так тебя встретил, просто мы уже молились за упокой наших душ, а тут ты возвернулся.
Норон что-то говорил без умолку, но, в основном, нес какую-то чушь, я его почти не слушал, просто прошел в комнату на втором этаже и улегся на лежанку. Староста предложил мне перекусить, но так как мне буквально кусок в горло не лез, я отказался и попросил разбудить с восходом солнца.
Оставшись один, долго пялился пустым взглядом в потолок. Потом достал кольца, которые отдала мне ведьма.
А что, неплохо, не знаю, насколько это круто в местном сеттинге, но то, что плюс идет к базовому значению, которое потом увеличивается от процентов за каждый стат в энергии, мне очень понравилось. Недолго думая, надел его на безымянный палец левой руки.
Пять процентов к ударной магии – это, конечно, хорошо, но не настолько, как бонус барьерам! У меня оставалось семь нераспределенных статов. Сперва я довел до десятки «выносливость», кинув туда два стата, и получил плюс пятьдесят хитпоинтов к базовому значению. После же, минут пять катая по ладони перстень, думал, стоит он того, чтобы вложить пять очков в «магию», или не стоит. Все же то, что этот перстень почти в два раза усиливает мой «воздушный барьер», сыграло свою роль, я распределил оставшиеся статы, вложив все пять в «магию», и надел этот артефакт себе на средний палец левой руки.
Вот раньше смеялся над игроками, которые все статы прокачивают у своих персонажей одинаково ровно, а сам только что им и уподобился. Но ничуть об этом не жалел, местный игровой сеттинг достаточно необычен, чтобы такая раскачка имела полное право на существование.