Чёрный центурион

Самое обидное в этой ситуации – это то, что не допустить эту нежить в дом, как оказалось, очень просто: надо было всего лишь повесить над порогом амулет, который так и назывался «ловец снов». Копия тех китайских поделок, которыми модно в реальности украшать свои дома, якобы по «фен-шую». Отсутствие такой мелочи, и я вынужден несколько ночных часов бороться с нежитью. Нелепость ситуации просто бесила. И ведь мне давали намек, что не стоит здесь на ночь останавливаться, только я не послушал, точнее, не понял этого намека. Что за намек? Да истерика Салия, мальчик до сегодняшнего вечера был просто образцом спокойствия и примером для своего младшего брата, а тут на пустом месте в плач. Неспроста это было, но я, дурья моя голова, не принял его поведение за предостережение, в общем, как недальновидный осел себя повел. Точнее, это теперь мне так кажется, а тогда, тогда просто принял это за истерику. Впрочем, все мы крепки задним умом, так что мне не оставалось ничего иного, как своим призрачным телом не давать нежити добраться до спящих наверху.

Под утро я все подготовил к реализации своего замысла. Едва первые лучи солнца показались над лесом, я впустил призрак в себя, кастом «Излечения» лишил его возможности покинуть мое призрачное тело и выбежал на улицу. Когда время каста завершилось, ловца снов выкинуло из меня, и он попал под утренний свет. Тут же он подернулся поволокой, беззвучно раскрыл свой безобразный рот, постоял секунд двадцать и растаял без следа.

Вам начислено 100 000 опыта.

Едва прочел эту надпись, как понял, что нахожусь в своем физическом теле. При этом меня переполняет такая энергия и бодрость, будто бы я не только спокойно спал целую ночь, но и литр кофе успел выпить.

– Ты чего распрыгался? – выглянул в чердачное окно, ведущее во двор, Гордей.

Была в его словах правда. Едва я понял, что вновь в своем теле, как вышел на улицу и принялся крутить акробатические упражнения, меня переполняла энергия, и не сиделось на месте.

– Зарядку делаю. И вам вставать пора, солнце уже взошло. Буди Ларсу, пусть завтрак готовит, и сам спускайся! – прокричал я ему в ответ, не прерывая свои прыжки.

Мне показалось правильным ничего о случившемся этой ночью никому не рассказывать.

Глава 9

День прошел без каких-либо приключений, что не могло меня не радовать. На ночевку мы остановились в какой-то роще, которую Гордей назвал священной, именно так и прозвучало, с маленькой буквы. Мало что понял из его объяснения, что какие-то друиды что-то с ней сделали, и что-то в ней изменилось с тех пор. Главное во всей этой информации было то, что нежить и нелюдь это место обходили стороной, спокойная ночь без единого пришествия это полностью и подтвердила.

На следующий день, когда слушал разглагольствования Норона о том, что в доме ночевать лучше, чем под открытым небом, так и хотелось рассказать ему о ловце снов. Но а вдруг тут НИПы сны видят? Мне в таком случае просыпающиеся от кошмаров по ночам дети не нужны! Ну его, этого Гордея, пусть нудит, а я помолчу. Характер у Норона, стоило нам уйти из Озерной, сильно переменился, он стал раздражительным, вечно недовольным, ко всему придирающимся. То ли ему бродягой быть плохо, то ли его нервирует то, что он едет, а я его тащу фактически на себе.

Примерно, через два часа после полудня мы вышли на большой тракт. Ну как большой – две конных повозки на нем точно разъедутся. Если следовать по нему, то, сделав небольшой крюк, мы все равно доберемся до Шумилок. А переть через лес напролом мне совершенно не хотелось. Да и повозка по утрамбованной почти до каменного состояния земле этой дороги катила в разы легче, чем по грязи лесных троп.

Первая же телега, в которой сидел старый крестьянин с двумя, видимо, сыновьями в возрасте лет пятнадцати, везла что-то тяжелое, скрытое под накинутым поверх повозки тентом. Лошадка, все это тащившая, выглядела жалко настолько, что хотелось бедную пристрелить. Впрочем, по взглядам, которые на меня бросали с этой телеги, мнение тех, кого мы встретили, обо мне было вроде точно такое же. Не в местных правилах, видимо, человека впрягать в повозки. Крестьянин даже сперва дернулся, нехорошо посмотрев на Гордея, который сидел красный как рак в повозке, но, увидев на моем поясе ножны с мечом, тут же передумал. Так мы и разъехались молча, только кивнули друг другу.

Все чаще и чаще нам встречались люди. В основном пешие путники, идущие куда-то по своим делам. На нас косились, но вместо вопросов предпочитали переходить на другую сторону и ускоряли шаг. Думаю, виной этому было мое взбешенное выражение лица. Мне уже хотелось свернуть на первую попавшуюся лесную дорожку, но подошло время дневного привала.