Чёрный центурион

Тракт примерно через каждые три километра был оборудован неким подобием съезда, который вел на утрамбованную площадку размером примерно десять на десять шагов, вполне достаточно, чтобы разместилось несколько запряженных телег. Не думаю, что хоть одно государство в реальности могло позволить себе такое оборудование простых проселочных дорог, это, видимо, плод работы программистов, просто для удобства игроков. Но этим вовсю пользовались НИПы.

Так стоило нам разместиться на такой площадке, натаскать хвороста и воды, начать разогревать нехитрый суп, как на эту же площадку свернул небольшой торговый караван. Телег на пять, не больше. Сразу же подметил, что торговцы без охраны, но при этом чувствуют себя вполне свободно и явно не заботятся о том, что на них кто-то нападет. Это было явным контрастом с тем, что мне рассказывал Гордей о том, что кругом помышляют мародеры, разбойники и бандиты.

Заметив детей и познакомившись с нами, торговцы подарили деткам по несколько сладостей, вызвав у тех безудержный восторг. Торговцы, на тракте бесплатно подарили! Я был шокирован. Но, видимо, местные как-то добрее друг к другу.

Норон, будто прочтя мои мысли, начал выспрашивать у караванщиков, а не боятся ли они вот так без охраны ходить по лесным дорогам. На что мы получили развернутый ответ. Месяц назад в окрестности Лорогри, ближайшего города, был переведен второй пограничный легион в полном составе. И за месяц легионеры переловили всех разбойников и развесили их на крестах. Вот уже неделю как по большим трактам, к коим торговцы относили и этот, можно было ходить, не опасаясь быть ограбленным. И чем ближе к городу, тем безопаснее. Это всех нас обрадовало, потому как Шумилки были в одном переходе легиона от Лорогри, то есть километрах в двадцати пяти.

За неспешным обедом разговорился с торговцем по имени Карон. Ему в этом караване принадлежало две телеги, и торговал он в основном различной бытовой мелочью, начиная от иголок и заканчивая нехитрыми амулетами. Он уже почти расторговался и сейчас возвращался в город, где и жил, только собирался по пути сделать одну остановку в большой деревне под названием Новая Речужная и продать все, что осталось из товара, устроив распродажу.

Разговаривали мы с ним, как ни странно, о бесах. Об игроках то есть. В Лорогри к ним относились куда спокойнее, чем в деревнях. Да, после того как полгода назад случился бунт местного населения против бесов, город это затронуло тоже, но не так сильно. Многих игроков просто выгнали, многих, но не всех. Некоторые из бесов, у кого успели сложиться хорошие отношения с местными, остались в городе. И что удивительно для меня, в этом им никто препятствий не чинил. Впрочем, судя по словам Карона, оставшиеся отыгрывали в основном социалов и ремесленников. Сказав это, торговец похвастался, что закупает иглы, к примеру, теперь только у Зарана Квана, беса-кузнеца, который продает иголки лучшего качества, чем кто угодно, и цена у него в два раза ниже. Также он сказал, что торгует амулетами от магини по имени Ульараси Светоочая, эту девушку-игрока, которая отыгрывала роль мага-артефактора, еще до бунта приняли в ковен имперских магов, и ее вообще не затронули беспорядки. Посмотрев ее поделки, заметил два амулета класса «ловец снов». Недолго думая, потратив пять серебряных, купил оба, повешу потом в доме, что в Шумилках.

Узнав о том, что с нами произошло, о произволе западных баронов, о неупокоенных, торговцы предложили нас довезти до того места, где дорога, идущая в город, пересекается с той, которая ведет в Шумилки. Я не возражал, тем более детей и Норона они посадили на свои телеги, а мою повозку привязали к самой пустой из своих. При этом за все это они не взяли ни медянки, я было намекнул, но на меня так посмотрели, что мой намек застрял у меня в горле.

Наша дорога стала явно веселее, если бы еще не плотоядные взгляды, которые бросали двое из молодых возниц на Ларсу, то вообще все было бы замечательно. А так мне пришлось держать девушку рядом с собой и время от времени поправлять ножны с явным намеком, что, если что-то с девушкой случится, за мной не заржавеет кому-то что-то очень важное для мужчины отрезать. Вначале мои жесты возницы игнорировали, но когда они услышали, как Гордей назвал меня отставным сержантом, то до них быстро все дошло, и они с того момента в сторону Ларсы даже глядеть опасались. Видимо, у легионеров, даже отставных, репутация крутых ребят, которые без малейшего сомнения отрежут все, что отрезается, если что-то пойдет им наперекор. Мне это было к лучшему, так что я не стал никого разубеждать в попытках доказать, что я белый и пушистый. Думаю, мне не стоит быть добреньким для всех. Этого я, даже при всех моих талантах, сыграть не смогу и когда-нибудь проколюсь, так что не стоит и начинать. Думаю, достаточно будет того, что я покажу себя адекватным человеком и добрым по отношению только к «своим».