Чёрный центурион

Когда я уже сдал бирку, заметил всадника, который приближался по тракту к лагерю. Были и другие конные, которые то въезжали в лагерь, то выезжали из него, но этот привлек мое внимание. Вначале это было обусловлено тем, что воин на гнедом жеребце был облачен в уже знакомую мне броню из чешуек пустынных саламандр. Ту самую, которую я примерял в Новой Речужной. Первая мысль была: «вот хватило же у кого-то денег!» Потом заметил и иные отличия от всадников легиона, например, неуставной шлем, очень похожий, но все же иной, с характерной защитой лица, такими пользовались польские «крылатые» гусары. Также на его боку была закреплена неуставная спата и не уже знакомый мне килич, а иное оружие, а именно карабела, оружие, которое одинаково хорошо как в конном, так и в пешем бою. Что стоил тот факт, что в Восточной Европе этот тип оружия потеснил даже шпаги и рапиры. К тому же сам всадник мне кого-то напомнил. Вот смотрю на его лицо, и мне кажется, что я его где-то уже видел.

– Кто это? – спросил я у начальника поста.

– Наемник, – покосившись в сторону всадника, произнес легионер. – Я его мало знаю, но он на хорошем счету у легата. Говорят, отличный мастер боя, иногда он даже тренирует людей Дара. – Кто такие люди Дара, я не знал и изобразил на лице немой вопрос. Заметив это, солдат пояснил: – Это сержант нашей черной центурии.

Судя по обновлению легенды, во втором пограничном на этой должности люди менялись очень часто, не задерживаясь больше чем на полгода, и кто такой Дар, Стефан не знал. Но сам факт того, что человек со стороны, наемник, тренирует черных, говорил о том, что воин на гнедом жеребце и правда мастер клинков. Это было немного странно, потому как на вид ему было лет двадцать семь. Но не думаю, что черные приняли бы занятия от какого-то неумехи и выскочки, а значит парень и правда многое умеет.

– Говорят, он из тех, кто жил на восточном континенте. Год назад, когда империя оттуда ушла и наши военные части покинули города, население перебралось в метрополию, он один из них, – продолжал говорить легионер.

– Имя-то его знаешь? – спросил я, вглядываясь в чем-то знакомое лицо.

– Тэд Новар, – пожав плечами, ответил солдат.

Мне это имя ничего не сказало, да и легенда не обновилась. Попрощавшись со стражей лагеря, я быстро зашагал на север, до заката оставалась всего пара часов, и я планировал успеть за это время дойти до какого-нибудь постоялого двора.

Пока шел, все размышлял, кого же он мне напоминает, этот всадник? Может, уже видел где в этом мире его? Но сколько ни копался в памяти, никого похожего не вспомнил. Да и имя, пусть оно мне незнакомо – Тэд Новар, но что-то в нем цепляет какие-то струны воспоминаний. Как-то мелочи, мной замеченные, не дают покоя, требуя сложить их в единую картину.

Уже ближе к ночи, когда я поужинал на одном из дворов на тракте, снял комнату и, запершись в ней, штопал свои брюки, меня осенило. Этот наемник не местный. Не в том плане, что он с восточного континента, а в том, что он такой же, как я – игрок. Игрок под легендой! И зовут его не Тэд Новар, а Тадеуш Новак. Лично я с ним знаком не был, но несколько раз на различных показательных выступлениях и различных слетах любителей исторического фехтования я его видел. Этот молодой поляк с двенадцати лет занимался со своим дядей с саблей. Последний раз я его встречал два года назад, на одном из турниров под Выборгом. Парень тогда показал просто виртуозное владение карабелой. Точно – карабелой! Это же его любимое оружие. Тадеуш был мастером крестового боя, это несколько специфический польский сабельный стиль, пожалуй, если не кривить душой, то лучший стиль сабельного боя в мире. По крайней мере, из тех, что дошли до наших времен – лучший. Тогда, три года назад, мой учитель фехтования провел с Тадеушем пять учебных схваток и проиграл ему четыре из пяти! Мне во владении холодным оружием до этого парня, как котенку до тигра! Но что он тут делает? Порывшись еще в закромах памяти, кажется, нашел ответ и на этот вопрос. Месяцев девять назад, в раздевалке, помню, кто-то сказал, что Новак разбился на горных лыжах, причем сильно разбился, жив остался, но повредил что-то серьезно и теперь ходит на костылях. Что же получается, парень сбежал от костылей сюда, в этот игровой мир с полным погружением? А почему, собственно, и нет? Я уж точно не буду его осуждать за этот поступок.

Подштопав штанину, что оказалось с непривычки не так просто, как думалось вначале, лег на жесткую постель. Перед сном долго размышлял о том, стоит ли мне идти с этим Тадеушем на контакт или нет? В обоих вариантах были как плюсы, так и минусы. Но все же решил, что пока рано для такого знакомства, будет у меня в случае чего козырь в рукаве, который, может быть, когда-нибудь пригодится.