Чёрный всадник

— Да, да, тот, которого ты приказал лупцевать палками по ногам и кинул в зловонную яму.

— О боже!

— Мы вытащили сейчас его, чуть живого, из ямы. Изувер… За одного Мирона тебя следовало бы распять! А скольких людей ты загубил вместе со своими турками да татарами — и не счесть!..

Юрась дрожал, все ниже опуская голову. Каждое слово казака звучало смертным приговором, и Хмельницкому становилось ясно, что пощады не будет.

На время в комнате наступила тишина. Все смотрели на сгорбленную спину гетмана, на его склонённую голову с чёрным чубом, уже покрытую серебристым инеем, на бледное, точно у мертвеца, лицо и тонкие кисти рук, безжизненно лежащие на столе, а видели — безусловно, каждый по-своему — сожжённые города и села, татарские чамбулы, рыскающие по Украине, вереницы невольников и невольниц, тысячи трупов, разбросанных по степям и обглоданных волками и одичавшими собаками. И каждый понимал, что перед ними сидит человек, на совести которого значительная часть этих бедствий. И какими бы высокими, по его соображениям, целями он ни руководствовался, оправданий всему этому нет.

Тишину нарушил Палий:

— Гетман, оглянись вокруг: что ты сделал с отчизной? Что оставил после себя?.. Одни руины! Страшные руины… И кто знает, найдётся ли сила, которая сможет поднять этот край из руин?.. А все началось с тебя да Выговского. Это вы своими изменами погубили творение рук Богдана! С вас начались все несчастья нашего народа! А ведь имели же войско, силу, власть… Эх!.. Дурные, неразумные головы… Но не бойся, мы не убьём тебя… И знаешь, почему?

Юрась долго сидел неподвижно. Потом, видимо, до его сознания дошли последние слова казака, и он медленно поднял голову. Однако не проронил ни слова. В глазах читался вопрос «почему?», да где-то в глубине их вспыхнула искоркой надежда.

— Потому, что ты сын Богдана! — со значением сказал Палий. — Только ради светлой памяти отца твоего даруем тебе сегодня жизнь!.. Так, друзья? Что скажешь, Арсен?

— Я согласен… Но как с ним быть! Оставить здесь небезопасно: сразу же после нашего ухода поднимет шум… Может, связать?

Все задумались. Но тут вперёд подался Спыхальский:

— В яму его, сучьего сына! В яму!.. Нех испробует, как там солодко! — загремел его голос. — Хоть на едну ночь в яму!

— А и вправду, это мысль! — поддержал поляка Роман.

Палий и Арсен не возражали.

Казаки дружно подхватили гетмана под руки и, пригрозив, что при малейшем сопротивлении или попытке позвать на помощь ему всадят нож под ребро, вывели на площадь. Здесь лютовала вьюга. Ветер с бешеным посвистом проносился в закоулках между строениями, занося все снегом. Нигде не видно было ни души.

Спыхальский с Романом отодвинули мат. Арсен начал сапогами отгребать снег, чтобы достать лестницу. Но Спыхальский не стал ждать, толкнул Юрася в спину, и тот, глухо вскрикнув, полетел вниз.

— Ну, как там — не жёстко, пан? — нагнувшись, спросил поляк и прислушался. Из ямы донёсся стон. — А-а, живой-здоровый, чтоб тебя черт забрал… Вот и добре! Испробуй, как тутай живётся, шельма… Жаль, что ныне все узники поутекали, а то они намяли бы тебе бока, уж будь уверен!

Он быстро накинул на яму мат, который сразу же стало укрывать снегом.

11

Оставаться на Выкотке дальше было опасно: каждую минуту стража могла обнаружить запорожцев и поднять тревогу. Поэтому, не мешкая, Арсен забрал мать и дедушку и, подавленный страшным известием об исчезновении Златки и Стёхи, покинул с товарищами крепость.

От руин церкви небольшой конный отряд должен был повернуть на восток, к старому городищу, лежащему в низине в нескольких верстах от Немирова. Там была назначена встреча с Иваником и другими дубовобалчанами, которые решили присоединиться к казакам, чтобы сообща бежать из-под власти турок.

Звенигора попросил Яцько, чтобы он присмотрел за дедом Оноприем и матерью, убитыми горем, помог им в тяжёлом пути. Паренёк солидно ответил:

— Не малый — сам понимаю. Будь спокоен, Арсен.

Не оставлял вниманием Яцько и своего нового друга, Василя Семашко. Утешал его, как умел. Сподручничал во всем, что требовалось Феодосии.

Расставались в темноте. Младен обнял Арсена, поцеловал в обе щеки.

— Прощай, сынок, — сказал глухо. — Мы с Ненко остаёмся здесь… Не уберегли Златку… Нет сомнений, что её захватил салтан Гази-бей, мы постараемся вырвать её из Крыма. Ненко снова пойдёт на службу в янычарский корпус, и ему будет легче начать хлопоты перед султаном или великим визирем о наказании Гази-бея и возвращении Златки… Не забудем, понятно, и про Стешу…

— Спасибо, батько, — грустно ответил Арсен. — Верю, что вы сделаете все, чтобы освободить девчат… Я тоже не стану сидеть сложа руки: отыщу путь в Крым, разыщу там Гази-бея, и горе ему!

— Его не придётся долго искать. Это ак-мечетский салтан…

— В самом сердце Крыма укрылся хищный ястреб! Но я найду его и под землёй. Будьте уверены!.. Если вам посчастливится обнаружить след Златки и Стеши, то дайте мне знать в Сечь.

— Обязательно дадим… И от тебя будем ждать радостных вестей. — У Младена дрогнул голос.