Чёрный

– Ой нехорошо так делать, Сашка, нехорошо. Не положено, непорядочно, что люди то подумают, что скажут то. Ой-ой-ой не пихай же…

Но пьяный мужик ничего не желал слушать. Он молча заходил в дом, подталкивая еле передвигающуюся бабушку.

– А то тебе, старая, есть дело до того, кто и что говорить будет! Тебе завтра помирать, а ты всё: что скажут, что подумают! – передразнил он бабушку.

– Что бы тебе пусто было! Ни житья, ни покоя с тобой! Мешаю я тебе?! Уйду! Уйду я скоро! Вот тогда и порадуешься, покуда один останешься! Мать то свою тумаками по больной спине почивать! – бабушка совсем поникла и ушла к себе в комнату.

– Иди-иди давай, спи! Старая… Ишь, много она знает… Скажут что… – мужик налил полную до краёв стопку трясущимися руками, да немного пролил. Сматерился, а затем выпил, да укусил корочку хлеба. – Ох-х-х-х-х кхе-кхе… Тяжело пошла… Кхе-кхе. Комом в горле встала. Иди, Мать, налью…

Сашка раздвинул штору в комнату, где легла в свою кровать бабушка, и остолбенел. У кровати стояла совершенно белая фигура со странным белым лицом. Она стояла и смотрела на бабушку, затем повернулась к мужику. Сашка отшатнулся. От увиденного он буквально мгновенно протрезвел. Фигура проплыла мимо мужика в комнату и замерла в углу с иконами. Сашка почувствовал, как повеяло неестественно ледяным холодом. Свет приглушился, и мёртвая мерзлота пуховым одеялом застелила пол.

– Холод могильный, – пробубнил он.

Сашка стал креститься да молитву читать. Единственный тёплый свет исходил от свечи у икон. Белая фигура смотрела чёрными дырами глазниц на мужика. Её голова повернулась, но не назад, как у совы, а вниз головой так что глаза стали внизу, а рот вверху. С икон слетел рушник, и чудовище посмотрело на него. Сашка отшатнулся, споткнулся и упал. И вместе с тем в доме выключился свет. Сашка вскочил и побежал включать. И едва щёлкнул выключатель, фигура исчезла.

– Ну хватит уже шуметь то! Сам сутками не спишь, так хоть мне дай полежать перед службой! Алкаш ты ненасытный! – и бабушка хлопнула своей слабой ручкой ему по спине, от чего тот вскочил, да вскрикнул.

– Несчастный, да, несчастный. Очень… – еле слышно бормотал Сашка.

– Ты чего?! Совсем уже, что ли, одурел? – испугано сказала бабушка, увидев его ошалелый взгляд.

– Мать… Прости… Прости дурного… – Сашка буквально в ноги бабушке упал.

Сейчас он мыслил совершенно трезво. Он схватил рушник, положил в него каравай да несколько печенек и выбежал из дома. В это время девочки, немного потоптавшись, уже решили идти дальше. Но их окрикнул мужик:

– Девчата! Родненькие, погодите! Постойте! Простите, пожалуйста, обидел я вас нехорошо! Вы от всей души, а я… Красавицы вы! И голосочки у вас как у соловушек! Вот, примите от меня с матерью! – Сашка поклонился и протянул девочкам.

Даша со Светой очень удивились.

– И правда, чудо какое произошло, – улыбнулась Света.

Девочки протянули раскрытый мешок. Мужик положил свой дар, услышал от девочек благодарность и проводил их. Девочки увидели, как им в след машет бабушка.

– Ну, вот теперь хоть по-людски поступил, – похвалила бабушка сына. – Идём, холодно.

Бабушка зашла, а Сашка ещё раз глянул в сторону девчат. Он смотрел, как за девочками идёт эта белая фигура с перевёрнутой головой. Он ещё раз перекрестился и в этот момент увидел, что она остановилась и смотрит на него. Сашка поспешил зайти.

Подношение четвёртое

Шумные песни раздавались то тут, то там. К некоторым домам ряженные приходили по нескольку раз. Некоторые дома оставались безучастными, но лишь от того, что в этот вечер никого не было дома. Хотя это больше редкость. Но есть дом, в который никто не приходил просить сладости или желать всяких благ. Этот дом уже очень давно заброшен.

– Последний дом, – выдохнула Даша.

– Нам что, серьёзно нужно просить что-то у этого дома? – с непониманием спросила Света. – И как мы будем это делать? Он же заброшен! Кто тут нас задабривать то будет?

– Не знаю. А почему он заброшен, кстати?

– Ты не знаешь? – удивилась Света, на что Даша помотала головой. – Его последние хозяева покинули этот мир в безумной ссоре. Хотя по округе ходили слухи, что люди, которые там жили, хоть и были порядочны, игрались с нечистой силой. Но лишь до тех пор, пока та не прибрала их к себе. Не знаю, правда или нет, но мне всякие странности рассказывали про них. Когда все жаловались на неурожай, на их земле урожай родился на зависть хороший. И колодец их был всегда полон чистейшей холодной воды. И ссор в этом доме никто никогда не слышал. Однако все знали, что они жили без бога, и никогда не принимали веру. Отчего часто были гонимы. С тех пор прошло очень много времени. Дом уже давно начал рушиться и в него никто не заходил. Боялись. Ну что, давай петь что-нибудь?