Чёрт не дремлет

Заведующий вторым сектором доктор Ногель оглядел маленький зал. По его здоровому, розовому лицу разлилось выражение удовлетворения и глубокого блаженства.

Он хотел было что-то сказать по адресу заведующего третьим сектором, но спохватился и счёл это неуместным.

— Товарищи, — произнёс он так тихо, что сразу привлёк внимание всех своих сотрудников, — небольшой поучительный случай, свидетелями которого мы имели счастье быть, не должен отвлекать нас от основной задачи нашего совещания. Ведь у нас обширная повестка, не так ли?

Товарищ Ганзо, к которому завотделом обернулся при последних словах, торжественно положил руку на груду приготовленных бумаг, затем извлёк из своего неисчерпаемого запаса ещё один прекрасно отточенный карандаш «Гардмут 2» и принял позу совершенной готовности.

— Пункт первый, товарищ Ганзо, — ободряюще сказал завотделом.

— Пункт первый, — повторил товарищ Ганзо и протянул какой-то документ.

Началось одно из обычных еженедельных совещаний. Завотделами принялись рисовать на циркулярах волнистые линии и цветочки. Сонные мухи зажужжали между оконными стёклами. В тишине маятник стучал так громко, словно в часах взрывались гранаты. Рабочее время потянулось лениво и медленно — по расписанию.

Перевод Р. Разумовой.

Вымогатель

В первом номере трамвая было уютно и тепло; пассажиры с удовольствием отмечали, что вагон отапливается, улыбались друг другу и блаженно поёживались в расстёгнутых пальто. Трамвай весело громыхал, поднимаясь к вокзалу, на улице падал снег, а в вагоне раздавалось мелодичное:

— Кто ещё не имеет билета?

На остановке «Университет» в трамвай вошла упитанная, энергичная дама в облегающей шубе. В дверях она натолкнулась на молодцеватого мужчину лет сорока, который с некоторым опозданием покидал вагон. Увидав его, дама вскричала голосом, который с успехом мог бы возместить отсутствие телефона в целом квартале:

— Эмиль, ты откуда?

Но Эмиль, видно, очень торопился. Он изобразил на лице приветливую улыбку и рванулся на площадку, Трамвай уже трогался, когда Эмиль вдруг обернулся, будто вспомнив что-то очень важное, протянул энергичной даме свой билет, воскликнув:

— Возьми, Тэрка, не покупай…

И соскочил.

Тэрка села на свободное место в середине вагона и оглядела пассажиров; они, видимо, пришлись ей по вкусу. Она сразу стала походить на генерала, а через несколько секунд её уже можно было принять за председателя чрезвычайного собрания пассажиров. И тут кто-то вдруг скромно заметил;

— Так не полагается…

Дама в серой шубе оглянулась. В уголке сидел юноша — студент, а может, и служащий, и невинными глазами глядел на неё сквозь большие роговые очки, слегка наклонив голову.

Дама в шубке улыбнулась молодому человеку и сладенько произнесла:

— А какое вам дело?

Юноша покраснел до ушей, потупил глаза, но всё же повторил твёрдо и ясно:

— Так не полагается. У каждого должен быть свой билет.

— Вот как! — воскликнула дама в шубе, словно юноша находился не в трамвае номер один у остановки «Сберкасса», а по крайней мере где-нибудь в трамвае номер шесть у «Карловой Веси».

— А вы кто такой, контролёр?

— Нет, — тихонько ответил юноша. — Вы всё-таки купите билет, ладно?

Весь вагон смотрел на молодого человека и энергичную пассажирку.

Стояла напряжённая тишина. В этот момент девушка-кондуктор, не подозревая о надвигающейся буре, подошла к ним и спросила:

— Вам нужен билет?

— Нет. У меня уже есть, — победоносно заявила дама в шубке, — вот.

Девушка посмотрела на билет и молча вернула его.

У магазина «Советская книга» вошло несколько человек, и она отправилась на переднюю площадку.

— Что за ерунда, — обратилась дама в шубке к присутствующим, — как будто это не всё равно? А что, если бы Эмиль, то есть тот господин, сам поехал дальше?.. Ведь с этим он мог бы ехать до самого вокзала! Не всё ли равно, кто едет? Ведь билет пропал бы…

На улице меланхолично шёл снег, а в вагоне царило молчание. Два пассажира снова уткнулись в газеты, остальные пристально разглядывали фасад Дворца пионеров.

Но в хилом юноше таилась, видно, большая моральная сила и упорство. Он поднял голову, внимательно посмотрел на даму и заявил:

— У каждого должен быть свои билет. — Затем проглотил слюну и немного громче, назидательным тоном, словно делая доклад, добавил: — Билет передавать нельзя. Тот, кто ездит по чужому билету, обворовывает государство.

Энергичная дама прищурила глаза и спросила шёпотом, что было совершенно неожиданно, и потому он прозвучал как канонада:

— Значит, я ворую?! Я — вор?!

Юноша сосредоточенно откашлялся.

— Этого я не говорил, — хрипло произнёс он. — Но шестьдесят геллеров вас не разорят, а совесть будет чиста. Купите себе билет. Купите.

Дама в шубе встала со своего места, но, передумав, уселась опять и обратилась к присутствующим с риторическим вопросом:

— Ну, что вы на это скажете? Теперь уже и в трамвае не чувствуешь себя в безопасности! Тебя оскорбят и унизят из-за каких-то шестидесяти геллеров! — Она обернулась к только что вошедшим пассажирам и самодовольно заявила — Между прочим, у меня трое детей.