Число и культура

У морального лидера всех революций, во Франции третьей по порядку была революция 1848 (две первые – Великая французская и революция 1830 г.). Уже в 1849 г. на выборах в Законодательное собрание победу одерживает реакционно-монархическая “Партия порядка”. В мае 1850 ликвидируется всеобщее избирательное право. 2 декабря 1851 г. президент Луи Бонапарт провозглашается императором, Наполеоном III. На фоне политических режимов ХХ в., возникших после третьих революций, возможно, не совсем корректно называть режим Второй империи тоталитарным: в ХIХ в. еще не сложились надлежащие “авангардистские” партии, на которых зиждется “настоящий” тоталитаризм. Но то, что Вторая империя стала предтечей последнего и по многим признакам (сочетание революционности с диктатурой, подавление политических свобод, исключение состязательности и разногласий) его предвосхищала, по-видимому, возражений не вызовет.

На основании сказанного и некоторых дополнительных соображений в книге “Число и культура…” был сформулирован вывод, что номер революции играет роль своеобразного детерминатива, определяющего наиболее общие черты политического режима, его семантическую окраску. Иллюстраций, вероятно, достаточно для статьи, а более подробная информация – в книге.

Теперь мы подходим к главному. С конца ХIХ – начала ХХ вв. качество массовости обретается и такой системой как мировое сообщество в целом. Об этом много написано: развитие коммуникаций, экономическая взаимозависимость, интенсификация обмена товарами и идеями… В данном случае основными бифуркациями, радикально изменявшими глобальное политическое устройство, послужили мировые войны. Какой режим сложился после двух мировых войн?

Устанавливается военно-политическое равновесие между двумя сверхдержавами, двумя лагерями – "Запад-Восток", – носителями альтернативных идеологий. Согласно структурному признаку это можно сравнить с двухпартийностью в отдельных государствах, скажем, в США и Британии. Формируется влиятельная ООН, резолюций которой стараются придерживаться все державы, – своебразный аналог “мирового парламента”. Сравнительно редкие нарушения международного права вызывают активный протест, а вообще-то оно поддерживается авторитетом и силой сверхдержав, становится общепризнанным. Невольно напрашивается сравнение с либеральным идеалом “правового государства”. Один из ключевых исторических лозунгов либерализма – право наций на самоопределение? – После Второй мировой войны наблюдается лавинообразное крушение колониализма, подавляющее большинство недавних колоний обретает суверенитет. Не правда ли, трудно воздержаться от вывода, что мировое сообщество в целом в отмеченные десятилетия отличало доминирование именно либеральных начал? А если дополнительно принять во внимание, что на фоне военно-стратегического паритета между капиталистическим и социалистическим лагерями очевидный перевес – по количеству государств-сторонников, экономическому потенциалу, моральному авторитету, влиянию – был все-таки на стороне Запада (Восток – лишь “оппозиция”), то впечатление об общелиберальности мирового климата в ту эпоху только укрепится.

Однако с конца 1980-х гг. в мировом сообществе начинается очередная глобальная трансформация, или бифуркация в текущей терминологии. Очередная – стало быть, третья по счету. Некоторые склонные к драматическим метафорам аналитики окрестили ее “третьей мировой”. Какой тип режима должен ей отвечать? – Теперь читателя, наверно, трудно сбить с толку: по всей видимости, следует ожидать качественного усиления авторитарных, или тоталитарных, начал.

И действительно, вместо двух сверхдержав остается одна – ср. с однопартийностью в отдельных государствах. С еще недавно авторитетнейшей ООН оказывается возможным уже не считаться – причем, добро бы, если пренебрежение выказывали какие-то маргиналы, но тут подобное “девиационное” поведение – со стороны ведущих и “просвещенных” держав. Центр принятия ключевых для мира решений на глазах перемещается в такой международно нелегитимный орган как “большая семерка” (“семерка с половиной”) плюс, конечно, НАТО – ср. узкий круг “посвященных” советского Политбюро, не обладавшего легитимными государственными полномочиями, однако самые важные решения кристаллизовались как раз в нем, тогда как парламенту (Верховному Совету) оставалось лишь “проштамповывать” то, что прописано до и помимо. Общепризнанное международное право? – В ходе стремительно изменяющихся условий его фундаментальные принципы рушатся один за другим, и становится, скажем, возможной карательная военная акция НАТО против суверенной Югославии. Что-то все это сильно напоминает, не так ли? Продукт третьей бифуркации в мире имеет очевидную склонность к повторению генетических черт режимов, пришедших вместе с третьими революциями в отдельных государствах.