Чиста Английское убийство

Далее приходится констатировать, что конспирологи, своеобычно увлеченные охотой за фантомами, опять проглядели по-настоящему важное (и по-настоящему подозрительное) обстоятельство. Вопрос: а с чего это вдруг Ее Величество возбудилась к активности именно 15 июня, срочно затребовав документы уголовного дела, по которому давным-давно — уже две недели тому как — кого надо прикопали, а кого надо оправдали? Наш вариант ответа: королеве стало известно об «охранной грамоте» от 13 июня, тихо и задним числом выданной Поули — «находился на службе Ее Величества всё вышеуказанное время». Ибо на этом месте от «заурядной пьяной драки» отчетливо запахло тем, что в нынешних терминах назвали бы «заговором внутри разведывательного сообщества», а принадлежность участников той странной вечеринки к двум враждующими Конторам заиграла совсем новыми красками…

Елизавета была человеком реально бесстрашным: пережив энное количество покушений, она не дала ни шанса паранойе — ни личной, ни государственной. Как хорошо сформулировал кто-то: «Эта хрупкая рыженькая женщина с детства затвердила: государь не имеет права бояться, порождая тем цепную реакцию страха и всеразрушающей подозрительности среди подданных; это — просто профессиональное противопоказание». Так что заговоров-то среди своих она не боялась ничуть, но вот ощутить себя вдруг «старой дурой», которая «узнаёт последней» — о-оо!! Вот за такое запросто можно было загреметь — ну, не в Тауэр, конечно, но в глубокую многолетнюю опалу.

…А вот теперь, отметЯ всякую конспирологическую чепуху, перейдем к по-настоящему серьезным претензиям к Данби с его миссией: к тому, что накопали на этого персонажа в неистощимых английских архивах неомарловианцы. В некотором смысле это, конечно, тоже «конспирология» — но, если так можно выразиться, «конспирология здорового человека».

В рамках отстаиваемой ими гипотезы «спец-коронер» — активный участник заговора по эвакуации Марло. Выдать убийство за самозащиту — это еще ладно, тут можно в случае чего отговориться «ошибкой», но вот выдать не-труп за труп, или один труп за другой (это при жюри присяжных!..) несопоставимо трудней и рискованней: это уж точно не ошибка, а тяжкое должностное преступление (которое королева, даже если она в курсе дела, покрывать не станет ни при какой погоде); на такие опасные кунштюки не подпишешь абы кого, тут одной «дружбы с Бёрли» (если организатор он) будет маловато… Поэтому неомарловианцы видят своей задачей показать, что означенный «друг Бёрли» оказался в том месте и в то время НЕСЛУЧАЙНО; неслучайность же ту доказывают, по их мнению, нарушения закона, на которые пришлось пойти высокопоставленным сообщникам Данби для того, чтобы дептфордское расследование оказалось именно в его умелых руках. Логика эта представляется нам вполне корректной, а собранные доказательства выглядят убедительно; и тем не менее — «позиция поддается раскачке».

Официальное наименование должности Данби — «Coroner of the Household» (тут всё ясно: «коронер королевского Дома»), или «Coroner of the Verge» — а вот тут требуются пояснения. «Вёрдж» в данном контексте — это 12-мильная окрестность королевского Двора, в которой (и только в которой!) тот «коронер Дома» имеет юрисдикцию. Хитрость тут в том, что вёрдж не привязан к фиксированной точке на карте (к королевскому дворцу Сент-Джеймс, ну или там к Тауэру): «коронер Вёрджа» расследует убийства в радиусе 12 миль вокруг того места, где Двор физически находится в данный конкретный момент.

Так вот, в мае 1593-го Елизавета со своим двором из-за чумы выехала из Лондона в Гринвич; там с юрисдикцией всё было бы в порядке, и в отправке коронера Дома в Дептфорд не было бы ничего настораживающего. Однако, по всем текущим документам Двора, к моменту расследования он уже перебрался в другой загородный дворец, Нонсач — и Дептфорд внезапно оказался за пределами вёрджа, примерно в 14 милях; менять тщательно разработанный план было поздно, и заговорщикам пришлось, нарушив закон, отправить Данби за пределы «12-мильной зоны»… Россиянину такое нарушение может показаться сущей ерундой, но — «Это не ерунда, это даже совсем не ерунда, дружище Битнер!»