Чистая душа

Затем стал расспрашивать Санию о ее жизни, о семье.

Сания не жаловалась. Сказала только, что из-за отсутствия председателя ей трудновато одной справляться с работой.

— Боюсь, что не успею все сделать.

— Найдем председателя, — успокоил секретарь обкома. — Но пока придется управляться вам одной. Думаю, не подкачаете.

— Постараюсь не подкачать.

Секретарь обкома, нахмурив брови, посмотрел на нее.

— Только говорят, что вы слишком правдивая, честная.

Сания недоуменно посмотрела на Башкирцева — тот спокойно улыбался.

Секретарь и сам улыбнулся.

— Или слишком впечатлительная.

Сания промолчала, не зная, что сказать.

— Это неплохо, сказал секретарь, впечатлительность дело не страшное, со временем проходит.

Сания вышла от первого секретаря в приподнятом настроении.

— Я не поняла одного, — спросила она Башкирцева. — Почему он все время говорил только со мной? А я думала, наоборот, что он будет говорить с вами.

Башкирцев усмехнулся:

— «Наоборот» уже было, Сания Саматовна.

— Как?

— Все, что вы ему говорили, он уже знал.

— Значит, он с вами уже разговаривал? А меня проверял?

— Не только вас…

— Ясно!

Насчет Мухсинова Сания ни слова не сказала и Башкирцеву. Решила сначала выяснить, верно ли, что отцом ребенка Каримы является Мухсинов. Если это окажется неправдой, она решила забыть и о бесстыдном поступке Мухсинова на пароходе.

Надо было расспросить Кариму, и Сания решила сделать это не откладывая.

Глава седьмая У НАРОДА ТЫСЯЧИ ГЛАЗ…

1

Карима ждала возвращения Сании из Казани.

Она радовалась, что живет у Гашии, была благодарна ей за заботы. Гашия даже не давала ей стоять в очереди за хлебом. «Не ходи, простудишься, захвораешь», — приговаривала она и сама приносила хлеб. И даже делилась с Каримой молоком и маслом.

Поначалу Карима принимала все это как проявление доброты Гашии. Но со временем в душу закрались подозрения. Ведь сейчас все еле-еле сводят концы с концами. Почему так хорошо живет Гашия? И почему она так щедра ко мне?..

Она невольно стала приглядываться к тому, как живет Гашия, где бывает, с кем общается. Однажды заметила, что у Гашии в руках очень много хлебных карточек. Где она их берет?

И когда Гашия усердно угощала ее, Кариме стало казаться, что она ест добытое нечестным трудом. Она прямо спросила об этом у Гашии:

— Разве у вас не две карточки? Откуда вы береге лишние?

Гашия поняла ее вопрос по-своему: значит, Кариме нужна лишняя карточка.

— Коли тебе надо, доченька, я достану, — сказала она. — Откуда лишние? От тебя скрывать не стану. Две-три штуки приходится покупать. За это, конечно, теперь не особенно хвалят. Да что поделаешь? Надо ведь! Государство от этого не обеднеет.

— Как же так?

— Очень просто. Ведь кто продает карточку? Может быть, уезжает человек. Или у него есть свой хлеб, Если бы не продал, сам получил бы по этой карточке, Он ли получит, я ли получу — для государства безразлично. Я так считаю.

Такое объяснение несколько успокоило Кариму.

Но было подозрительным, что к Гашии постоянно ходят какие-то незнакомые люди. Известная своим добродушием Гашия далеко не всех гостей встречала приветливо. Некоторых тут же выпроваживала. Многих посетителей, словно что-то скрывая от Каримы, даже не впускала в комнату, а пошептавшись в сенях, отправляла назад.

Особенно подозрительным показался Кариме один гость. Уже с первой встречи ей не понравились его масленые черные глаза. О чем они говорили в тот день с Гашией, Карима не слышала. Когда она пришла, Гашия выпроваживала гостя.

— Это и есть твоя квартирантка? Хорошо, отлично. Будем знакомы, — Ахметшай-Ахмет.

Ахметшай, не отрывая глаз, смотрел на Кариму.

— Смотри, Гашия, поглядывай за своей жиличкой. Как бы женихи не повадились… Красивую девушку пустила.

Гашия заметила, что Карима недовольно поморщилась.

— Не шути так, Карима скромная девушка.

Карима слышала, как он сказал на прощание:

— Если что надо, не стесняйся, Гашия. Что в наших силах — сделаем.

— Спасибо, что не забываете…

Когда Ахметшай ушел, Гашия сказала:

— Хороший человек, не забывает меня. Сколько уж прошло после смерти мужа. Сейчас работает на хорошем месте. Спасибо ему.

В другой раз Карима невольно подслушала их разговор. Гашия и Ахметшай стояли в сенях, думая, что их никто не слышит.

— Ну как твой чирей? — спросил Ахметшай.

Гашия ответила двусмысленно:

— Оберегаюсь. Боюсь, как бы не испортить настроение…

Какой чирей? Гашия никогда на это не жаловалась.

— Не собирается прорваться? — спросил Ахметшай.

— Надо, чтобы прорвался сам, торопить нечего. Хуже будет…

— Неужели хуже?

— Как знать! Ничего не поделаешь. Божье наказание…

Карима кашлянула. Голос Гашии сразу изменился, она тут же перевела разговор.

— Спасибо, большое спасибо! До зимы просохнет.

Ахметшай стал прощаться.

— Посидел бы хоть немного, — предложила Гашия.

— Некогда, сама заходи. И Нурания будет рада.

— Передавай ей привет. Как поживает Фахри-бабай?

— Что ему сделается?

Карима теперь не сомневалась, что между Гашией и Ахметшаем, помимо давнишней дружбы, есть какая то другая, подозрительная связь.

2