Чистая душа

Слушая речь комиссара, Камиль представил себе огромную нашу страну сплошным фронтом. Нелегко дается врагу победа. У нас нет другого выхода, как только любой ценой задерживать врага, изматывать его силу, пока мы не оправимся от его ударов и не перейдем в наступление сами.

Ничего утешительного не было в речи комиссара. Камиль и его товарищи поняли, что полк понес большие потери и приведен сюда на пополнение.

Суровая правда слов комиссара произвела на всех сильное впечатление. Невольное уважение почувствовали прибывшие солдаты к этому человеку.

Яков шепнул Камилю:

— А наш комиссар — умница. Верно, Камиль?

Камиль засмеялся.

— Якуп, ты умеешь чужие мысли читать. Я тоже об этом подумал.

Лейтенант строго оборвал их:

— Не разговаривать в строю!

Яков, словно провинившийся мальчик, покраснел до ушей и вытянул руки по швам.

Началась разбивка по подразделениям.

— Беляев Яков!

Охотно и звонко Яков откликнулся:

— Я!

Он пошел в другую группу, и Камиль от души пожалел, что приходится расстаться с этим хорошим парнем.

7

Камиля определили в пулеметную роту.

Его привели к шалашу, покрытому еловыми ветвями. Почти все в отделении были новичками. Только командир отделения, сержант Мартынов, служил в армии еще до войны да еще казахский парень Субаев Коттыбай, наводчик пулеметного расчета.

— Ну… ребята, — спросил Мартынов, — из каких краев приехали?

Голос его звучал просто, по-свойски.

Камилю это понравилось. Отделенные командиры, которых он видел в тылу, держались по-другому, любили поважничать перед рядовыми красноармейцами. А этот… Видно, фронтовые условия изменяют характер человека.

Камиль, прищурив глаза, вглядывался в командира отделения. Это был крепкий здоровяк, что называется, кровь с молоком. Лицо его сильно загорело, обветрилось, и потому он казался старше своих лет. Камиль подумал, что этому человеку и форма полковника была бы к лицу.

Когда уже все рассказали о себе, Мартынов повернулся к Камилю:

— А вы?

— Я из Татарии.

— Э, да мы соседи! У меня в Казани знакомые есть, Вы не из Казани?

— Нет, я с Камы.

— С Камы? — Мартынов даже повеселел. — Значит, земляк! Мы с вами одну воду пили!

Они дружелюбно улыбнулись друг другу. Синие глаза Мартынова из-под ресниц смотрели с юношеским любопытством, и Камиль почувствовал, что сержант еще очень молод.

— А вы, товарищ сержант, откуда будете?

— Из Сарапула.

Сержант что-то вспомнил и, отвернув рукав гимнастерки, глянул на часы. Это были большие карманные часы, но они ловко сидели на ширококостной веснушчатой руке.

— Ладно, — сказал сержант. — Об остальном после…

Он ушел. Новые красноармейцы с уважением смотрели на сержанта Мартынова и на Субаева Коттыбая, уцелевших из всего отделения после тяжелых боев. Коттыбай, как и Мартынов, держался просто и приветливо. С каждым поговорил о домашних делах. Узнав, что Камиль учитель, он как бы забыл, что в глазах новичков является старым боевым солдатом, заговорил почтительно, как говорят с командирами. Голова Коттыбая была забинтована, перевязаны бинтом и сложенные вместе четыре пальца. Ранения, по-видимому, были легкими, сам Коттыбай, казалось, и не помнил о них. А новичкам хотелось расспросить его об этом.

Но поговорить не пришлось. Пришел старшина Шугаев и поднял на ноги всю роту — дал команду построиться с пулеметами. Мартынов встал на свое место. Послышались команды за командами.

Камиль не мог понять, что случилось, но не растерялся. Вместе с Коттыбаем он подхватил пулемет. Роту тут же увели в глубину леса.

Новички решили, что их отправляют в бой. Оказалось, что это была только проверка боевой готовности. Неугомонный старшина приучал новичков действовать в фронтовых условиях.

Шугаев был старшиной с начала войны. Ему много раз приходилось принимать маршевиков, необстрелянных новичков. Оказавшись в каком-нибудь неожиданном положении, они часто приходили в замешательство. И для старшины не было секретом, как дорого обходилась в бою такая, хотя бы минутная, растерянность.

Вот почему Шугаев первым делом решил проверить боеспособность новоприбывших красноармейцев. Ведь не знаешь, может быть, сегодня же придется выступить на передовую линию — на фронте всякое бывает… Эту полезную инициативу Шугаева командир роты и командир батальона всегда поощряли. Правда, среди бойцов были и такие, которым не нравилась неугомонность старшины. Особенно ворчали красноармейца, уже побывавшие в бою. Но Шугаев все внимание отдавал новичкам, а «стариков» старался не беспокоить. Так было и на этот раз.

Пулеметчики вышли к лесной речке с высокими берегами. Лес перемежался открытыми полянами, кое-где заросшими мелким кустарником. Началось учение. И старшина гонял полуметчиков, как говорится, до седьмого пота: заставлял бегать, прыгать, ложиться, ползать на животе… И доставалось главным образом новичкам. Старшина сразу объявил Субаева тяжело раненным, наводчиком пришлось стать Камилю. Тут же «выбыл из строя» и Мартынов. А за ними и другие бойцы из «стариков». Заботы легли на плечи самих новичков.

Только с заходом солнца вернулись в свои шалаши выбившиеся из сил пулеметчики.

8