Чистая душа

И верно, словно подтверждая слова Коттыбая, разрывая утреннюю тишину, пролетел со свистом снаряд, и на опушке леса послышался глухой взрыв. Еще не успела осесть земля, как тут же в нескольких местах зачернели новые взрывы.

С визгом пролетели осколки. Пулеметчики невольно присели на дно окопа.

Враг начал артиллерийскую подготовку.

Разрывы все учащались и вскоре, слившись воедино, казались каким-то гигантским ревом, совместным воем земли и неба. Его слышишь всем телом, всеми жилами. Как бы залихорадило землю, она задрожала и тревожно застонала. Высоко поднялось густое серое облако пыли. В окоп посыпалась земля, полетели стебли овса. Запах гари расползался по полю.

Накануне вечером Камиль не мог скрыть охватившей его нервной дрожи. А теперь, к своему удивлению, чувствовал себя довольно спокойно. Ему даже казалось, что он не впервые стоит под таким огнем. Где-то он читал об артиллерийской подготовке и знал, что после страшного огненного шквала вражья пехота поднимается в атаку. Надо было приготовиться.

И вдруг Камиля охватила тревога.

«Если вот так, — подумал он, — мы будем сидеть на дне окопа, боясь пошевельнуться, вражеская пехота может подойти совсем близко и не даст опомниться».

Кроме того, Камилю показалось, что войск на этом участке мало. Когда он несколько минут назад, выпрямившись, осматривал все кругом, лишь изредка видел отдельные окопы. И подумал, что главный опорный пункт на этом участке — их пулеметное отделение. Камиль осторожно высунул голову. Коттыбай по-прежнему стоял за пулеметом и спокойно наблюдал за вражеской стороной.

От этого Камилю стало как-то легче, он почувствовал себя смелее. Поднявшись, окинул взглядом лощину, но за тусклым облаком пыли ничего не увидел.

Осколки снарядов, с визгом проносившиеся над головой, заставили его снова спрятаться. Все же успел заметить, что впереди окопа воздух был светлее и вражеские позиции были на виду, тогда как позади, у опушки леса, все было покрыто пыльными облаками.

«Правильно выбрано место», — подумал Камиль, вспомнив слова Коттыбая.

11

Хотя артиллерийская подготовка немцев продолжалась всего около десяти минут, Камилю она показалась нескончаемо долгой. Напряженное ожидание утомило пулеметчиков. По окопу быстрыми шагами прошел Мартынов. Его почерневшее от пыли лицо было хмурым, глаза красные, злые. Он подал какую-то команду, но в грохоте пушек она была неслышной. Однако по его виду пулеметчики поняли, что он хотел сказать. В одно мгновение стали на свои места. Коттыбай, держась за ручки пулемета, через прицельный прибор наблюдал за противником. Камиль, чтобы не было задержки при стрельбе, поправил патронную ленту. А подносчики патронов положили под рукой гранаты и зарядили винтовки. Мартынов крикнул, чтобы никто не открывал огонь без его команды.

Камиль напряженно приглядывался, но на вражеской стороне не заметил никакого движения. Тем не менее с нашей стороны поднялась сильная стрельба. Стреляли из автоматов, открыла огонь артиллерия, из лесу полетели мины. Где-то далеко зарокотали пулеметы.

«Почему же наш пулемет молчит?» — подумал Камиль, нетерпеливо оглядываясь то на Мартынова, то на Коттыбая. Но сержант и наводчик молча наблюдали за противником.

Камиль посмотрел туда же, куда глядели они. Глаза его остановились на дальнем поле, где были видны избы деревни. Там то и дело рвались наши снаряды. И Камиль увидел, как из дыма выползли два вражеских танка. Чуть ближе, на краю льняного поля, появился еще один танк. Стрельба с нашей стороны сразу усилилась. Камиль хотел спросить, видит ли сержант эти танки, и подошел к Мартынову, но, увидев его спокойно стоящим, повернул обратно.

И тут же услышал, как над самым ухом с неожиданной яростью затараторил пулемет, и увидел, как поспешно залегли несколько зеленых фигур, которые бежали в нашу сторону по скошенному участку. Но чуть левее появились новые. Они так же, наклонившись вперед, бежали по тому же скошенному полю. Коттыбай, не ожидая команды сержанта, повернул дуло пулемета в их сторону. Другой наш пулемет, спрятанный на овсяном поле, успел открыть огонь до Коттыбая. Коттыбай тоже дал длинную очередь. В это время залегшие немцы, пользуясь тем, что пулеметный огонь был перенесен в сторону, вскочили и стали делать перебежку. Рассвирепевший Мартынов со своего наблюдательного пункта махал руками и даже показывал Коттыбаю кулак.

Тот понял, что отвлекся, и повернул пулемет в прежнем направлении. Бежавшие по скошенному участку немцы падали на землю. Одни из них, прижатые огнем пулеметов, залегли, а другие продолжали ползти вперед. Коттыбай, водя дулом пулемета перед собой, беспрерывно палил и палил. Камиль заправил ему уже третью ленту с патронами.

Первый танк повернул по направлению к их окопу и, наполовину скрытый в овсах, помчался вперед.