Чистая книга: незаконченный роман

О России, о ее загадках, о русском человеке.

– Выдумали этот особый путь. Какой может быть особый путь у страны, которая втянута в общемировую экономику, в торговые отношения с другими странами.

Это у Японии особый путь был, и то, когда она на свои острова никого не пускала. Да у нас при царе-горохе. А теперь какой особый путь?

Есть машины, есть техника, есть уголь, есть пароход. Электричество. Либо ты заводи их у себя, иди в ногу со всеми, либо ты отстала и тебя бьют за отсталость, за этот самый особый путь.

Какой особый путь у страны в XX веке? В эпоху науки, целесообразности, техники… Либо ты предельно все утилитаризируй, заводи технику, либо умри. Конечно, сантименты придется поубавить. Машина грамоты требует, а не слез.

Особый путь сейчас – это лень, обломовщина, патриархальщина, проповедь безделья. Черт знает, что за страна. Все поиски, поиски, искания. Странники по всей стране бродят… Ищут. В Сибирь рвутся. Только не работать.

И литература русская тоже потрафляет бездельникам. Всякими каликами, странниками, юродивыми, болтунами – ох, как наши писатели восхищаются. А появился на Руси дельный человек – ату его! Всех собак своих на него выпустили, начиная с Гончарова. Обломов и Штольц. Оплакивание бездельника, тунеядца, лежебоки и травля человека работающего. Сухой, несердечный… А когда быть ему сердечным-то, когда распускать сопли и слюни. Работает же человек. Каждый день, каждую минуту ценит. Ведь отстали от Европы на сотни лет.

А Чехов… Лечат людей. Жить стало лучше. Что из того? Нет, человек плохой. Или этот ваш Горький. Восстание Фомы Гордеева против Маякиных. Не принимаю вашего дела. А ты-то сам что сделал? Бездельник, тунеядец…

Особый, особый путь у России. Революция – это, в конце концов, те же самые разговоры об особом пути.

О русском народе

Русские больше всего мечтают о всемирном братстве. Почему? Оттого, что братья в жизни? А может, потому, что не способны осуществить этот идеал у себя на земле?

Нигде, ни в одной стране не говорят столько о братстве, об объединении. Но нигде нет такой вражды, как в России.

Наша история – с чего началась? С призыва варяг с тем, чтобы они навели на русской земле порядок. Чтобы утишили внутренние страсти.

Об общине

Община – дух социализма. Социализм, вытекающий из особенностей национальной жизни, а не импортированный.

– Но община – это натуральное хозяйство, это патриархальность. А будущее за промышленностью.

Полярные споры.

Почему община враг первейший марксизма? Почему ее надо разрушить?

И тут схватка марксистов и народников.

Народник: община – дух нации.

Марксист: община – опора контрреволюции. Пока община будет жить, революции не бывать.

Все – с точки зрения революции. Но как же тогда с национальной жизнью? С жизнью нации?

Юра Сорокин Юра и коммуна

Он особенно тяжело переживает крах коммуны. И вообще над ним все время одерживает верх жизнь. Ему нравится жить. Просто, не задумываясь, не мудрствуя (Левин у Толстого), как крестьяне.

Больше того, он тянется вообще к людям разных направлений, классов, занятий.

У всех ссыльных, за редким исключением, он находит много хорошего. Меньшевик, эсер, а человек хоть куда. И, наоборот, самый передовой – Буров – оказывается человеком неинтересным, самым скверным.

Буров распинает его за эту всеядность. Хотя поначалу Юра был влюблен в Бурова: пламень, Везувий, Аввакум революции. А потом оказалось – эгоист. Человек строгой морали. Нечаевец. Все дозволено ради революции.

Еще страшнее: Буров вообще не любит человека. Он на революции хочет сделать карьеру. Юра мучается. Буров – вариант Петра Верховенского, только более зловещий. И этот человек будет руководить в будущем…

Да, Юра не может сладить со своим сердцем и умом. Привести их, так сказать, в согласие. Говорят (этого он начитался): возлюби бедняка, ненависть к кулаку, к купцу. А сердце тянет его к купцу, к запоздалому народнику. Буров называет это незрелостью.

Юра все время ждет: когда же начнется разговор о человеке? Буров умно рассуждает о товарах, об экономике, о революции. Но ничего о человеке. Но ведь человек – это все!..

Юра и его ересь

Присматривается к жизни крестьян, быту, их духовному хозяйству. На каждом шагу открытия. По всем представлениям – все, что дальше от Вологды к северу – край замшелой патриархальщины, беспробудной дикости. А на самом деле?

Да, натуральное хозяйство, да, в домашнем… Но дух, нравственность! Горожане – грязные примитивы.

Библиотеки у крестьян. А церкви! Их воспитательное значение. А культ старших. А…

Рабочий выше крестьянина. С чего? Упрощенный, выпотрошенный вариант того же крестьянина. А мы все здание на нем строим.

Дневник этот впоследствии попадает к Бурову. Суд над Юрой. Вероотступник. Молодость? Не извиняет. Беспощадно. Это зараза, которую надо вырывать с корнем… А нравственность? Чепуха! Слюнтяйство. Все нравственно, что на пользу социализму.

Ну а социализм на пользу кому? Народу? Или вам, Буровым?

Юра и ссыльные

Радость открытия истины и страх: против всех. В один лагерь с мракобесами, противниками революции. Вот последнее самое страшное. Он, Сорокин, против революции. Нет, он за революцию. Но какую?

Собрание ссыльных. Доклад Бурова «Революция и мы». Что должны делать мы? Помогать брату, ближнему. Но годится ли для нас этот оппортунистический путь? Русские революционеры потратили целое столетие на приближение революции, на выяснение элементарных вопросов, а сегодня мы снова занимаемся этими азами. Не годится!

Теория малых дел – беспринципность. Революцию в белых перчатках не делают. Не будет хрустального дворца, в фундаменте которого не было бы слезы ребенка. Будет! – мы это говорим сразу. Будет, чтобы не было этих слез у целых поколений. Теперь теория малых дел, которая кое-кому вскружила голову. Опять забываем о нашей конечной цели.

Благо народное – нет ничего выше для революции. Но как лучше устроить благо народное? Теория малых дел. Помогай ближним своим. Помогаем, построили церковь или лечебницу… Еще там построим, еще там… И откинем революцию на годы. Реформами общего положения не исправишь. Помогая ближнему, мы предаем дело революции, отдаляем ее.

– Это не гуманно.

– А это гуманно… Хирургическая операция нужна, а вы прописываете припарки, пиявки. Обманываете больного. Мы сегодня предупреждаем, а завтра будем взыскивать…

О русском крестьянине

Почему у социал-демократов такое высокомерное отношение к крестьянину? Человек второго сорта, неполноценный человек. Человек полу-полу.

Да полноте! Мы, интеллигенция, по сравнению с ним недоноски. Что можем, что умеем по сравнению с ним?

Культуру крестьянину надо. Это мы должны дать ему. Но и самим от него взять его культуру. Обогатить себя. Процесс взаимного обогащения. А мы только себя за людей считаем. А что мы без народа? Мы выродимся, обнищаем. Даже духом. Вот что нужно признать.

Из дневника Юры

Все силы ума, вся энергия человека направлены на то, чтобы разгадать тайну бытия. И к концу жизни перед ним начинают мерещиться какие-то просветы. Стой, слезай с помоста! Иди в землю.

Зачем это? Почему человек, подходящий к разгадке великой тайны, обречен?

Не потому ли, что это единственный способ у жизни сохранить свою тайну? Ибо без тайны нет жизни. Тайна заложена в самой жизни.

О Севере

Разный взгляд. Ссыльные – презрительно. Дикость, патриархальщина, косность.

Земцы: нет, вы не знаете истории страны. Север косность? Да что же тогда не косность?

1. Крепостного права не было. 2. Освоение – подвиг. 3. Слово, культура. 4. Кладовая ископаемых… Будущее России Ломоносов связывал с Сибирью.

И не эти ли соображения имели решающее значение для Юры в его обращении к изучению народа?

Не знаем, не знаем своего народа…