Чистая кровь (СИ)

Я лег на кровать прямо в одежде. Впервые за много, много, много лет мне не надо было что-то делать в темпе, к сроку и по расписанию. Подремать, что ли?

Но, стоило мне провалиться в дремоту, как я снова ощутил свои пальцы на чьей-то шее, услышал сдавленный хрип и почувствовал хруст ломаемой гортани - и сладкую радость от этого. И вновь возник перед глазами странный образ, прекрасный и нечеловеческий, угрожающий и влекущий...

Я проснулся от собственного всхрапа и от дикого сердцебиения. Опять апноэ.

В сон тянуло, но засыпать было боязно.

Судя по часам, я всё-таки проспал часа полтора. Это не освежило голову; если бы мне сейчас пришлось писать какие-то документы или читать лекцию - я бы потерпел фиаско.

В доме стояла обычная предобеденная суета, пахло острым фасолевым супом, сухими травами и чем-то еще аппетитным. Я спустился на кухню - меня оттуда выгнали: рано. Сумел, однако, стащить кусок хлеба и пласт ветчины толщиной в палец. Не задумываясь, не обратив даже внимания - просто сделал, как в детстве.

В обеденном зале сидел дед, мрачный, как Гайдес, бог смерти и подземного царства. На меня он даже не взглянул, озабоченный чем-то и погружённый в какую-то думу. Мне стало неуютно; я почувствовал себя чужим. Быстро вышмыгнул из зала и снова поднялся к себе. Съел там хлеб с ветчиной и понял, что, во-первых, это надо чем-то запить, а во-вторых, жрать хочется ещё сильнее, чем до того.

Тут бухнул гонг, сзывая родню обедать. Я было засомневался, в таверне было бы спокойнее, но уйти сейчас - значило оскорбить всю семью.

Обед был обильным и вкусным, как всегда у нас. Простые крестьянские блюда, сытные и здоровые, из свежих натуральных продуктов. По случаю праздника было много мяса. Обычно в наших краях мясо едят раз в неделю, в воскресенье, или же в праздники. Остальное время - овощи, тесто и рыбу.

Про нашу кухню слагают легенды диетологи во всём мире. Говорят, кто ест по-нашему, живёт на двадцать лет дольше. А секрета никакого: едим то, что вырастили или поймали сами, причём у нас до сих пор практически никто не пользуется ни удобрениями, ни ядохимикатами: раньше было не на что купить, а сейчас просто незачем, поскольку никто уже не выращивает продукты на продажу. Квота Евросоюза для наших продуктов настолько низкая, что делать это попросту невыгодно.

Ели в тишине, так как дед по-прежнему был в злобной задумчивости. Никто не рисковал привлечь его внимание. По той же причине обед не затянулся. Я не мог впихнуть в себя еду под недовольным взглядом старейшины нашего рода и не наелся досыта.

Опасение, что дед потребует меня для каких-то разговоров, не оправдалось. Все быстро разошлись из-за стола, должным образом поблагодарив деда за трапезу - он даже не кивнул в ответ - и попрятались по своим нычкам.

Я забежал к себе в комнату, переоделся и, стараясь не привлекать внимания, выскользнул из усадьбы наружу. Хотелось пройтись по Алунте тогда, когда в ней можно встретить хоть кого-то живого. Атмосфера родного дома не способствовала хорошему настроению, тянуло к людям, с которыми я не чувствовал бы себя в напряжении.

7

Зимой в нашем посёлке работают считанные несколько заведений - из тех десятков, которые обслуживают курортников летом. На самом краю пляжа стоит кофейня болгарки Радки - у неё весь год пьют кофе и едят мороженое русские. Болгар-туристов в наших краях отродясь не было, и не будет, учитывая состояние их экономики. А вот наниматься официантами - и, если повезёт и наскребут денег, покупать заведения для туристов - они умеют.

У нас их не любят: когда-то они чуть не отхватили у нашей страны здоровый кусок земли. Так что они живут сами по себе, а мы - сами по себе. Радка ведёт заведение с дочкой, некрасивой усатой девицей лет тридцати. У них ни повара, ни других официантов. Нет кухни, нет еды. Только чипсы, алкоголь, кофе и мороженое из итальянского автомата.

Зато они открыты круглый год. Кофе у них очень хороший, коньяк и пиво на несколько евроцентов дешевле, чем у других. Так что наши мужики зимой сидят в их заведении, именуемом "Русалица", ни по-нашему, ни по-болгарски, и общаются между собой. С хозяйками говорят вежливо, но не делятся своими проблемами и делами.

Дальше по берегу стоят еще шесть заведений. Самое крайнее из них - кафения "Пляж", едва ли не первая, возникшая на первой линии. Тоже - кофе, мороженое, выпивка, чипсы. Но там всегда раза в три больше народу, чем у Радки: кафенией владеют наши, свои. Между нами - у деда там доля. Хотел бы он, выжил бы Радку за неделю. Но ему этого не надо: больше заведений, больше народу. Больше народу, больше дохода у всех других предприятий, которые принадлежат - так или иначе - ему или нашей родне. Между прочим, не удивлюсь, что он и у Радки в доле.

Рестораны и кафе, что между Радкиной "Русалицей" и "Пляжем", зимой закрыты: тот десяток зимних курортников, что снимают апартаменты в посёлке, и те три-четыре десятка, что время от времени доезжают до нас на полдня из столицы острова, никак и никогда не окупят работу заведения на полный день.